И почувствовала, что Скарлаер прошел мимо нее, направляясь через кустарник без разрешения.
– Постой! – прошипела она.
– Совет принял решение! – ухмыльнулся он.
– Они приняли решение, но вождь – я! Я сказала, постой!
Скарлаер презрительно фыркнул и шагнул к лагерю чужаков. Уто кинулась следом.
Она попыталась схватить его, но, старая и медлительная, не справилась. Юноша увернулся от ее неловкой руки. Возможно, раньше она чего-то стоила в бою, но сейчас ее время уходило, а молодой воин находился в расцвете сил. Быстро и бесшумно он помчался вниз по склону, едва касаясь снега ногами. Прямиком к ближайшей хижине.
Скарлаер бежал, ощущая бурлящую силу, сердце мощно гнало кровь, сталь оттягивала руку. Это его должны были отправить на север сражаться с шанка. Он готов. И он докажет это, независимо от того, что там выдумала себе Уто, сушеная старая ведьма. Он распишется в своей победе кровью чужаков. Они страшно пожалеют о своем решении осквернить священную землю. Пожалеют в краткий миг перед смертью.
Из лачуги, построенной из корявых сосновых бревен и обмазанной растрескавшейся глиной, настолько неумело, что это вызывало отвращение, не доносилось ни звука. Скарлаер притаился у стены под капающим карнизом и, выглянув из-за угла, осмотрелся. Тонкий слой свежего снега с несколькими отпечатками подошв и много-много более старых следов. Во имя духа Создателя, как же небрежны и нечистоплотны эти чужаки! Повсюду дерьмо. И далеко не все похоже на конское. Неужели люди тоже гадили посреди улицы?
– Дикарье… – прошептал он, морща нос от смрада костров, подгоревшей пищи и немытых тел.
Ни малейших признаков людей. Несомненно, все напились и спят без задних ног. Непомерное самомнение. Ставни и двери прикрыты плотно. Из трещин едва-едва пробивался свет, почти незаметный в синих сумерках.
– Ты – проклятый дурень! – Перед его лицом возникла Уто, пыхтящая и задыхающаяся от долгого бега. Но кровь Скарлаера кипела, не позволяя ему прислушиваться к упрекам. – Постой!
Он снова ускользнул от ее руки и перебежал через улицу, скрываясь у стены другой лачуги. Оглянувшись, парень увидел, что остальные подтягиваются в поселок – словно неслышные тени.
Скарлаер улыбнулся, сгорая от нетерпения. Сейчас чужаки заплатят за все.
– Это не игра! – рычала Уто, но он снова усмехнулся, бросаясь к окованной двери самой большой постройки, слыша, как позади поскрипывает снег под ногами соратников – целеустремленных и сильных…
Створки распахнулись, и Скарлаер на миг застыл, ослепленный хлынувшим светом.
– С добрым утром! – К дверному косяку привалился старик в позолоченном, но ржавом нагруднике и потертом меховом плаще. Венчик похожих на пух волос окружал его череп. На боку висел меч в ножнах, а в руках старик держал бутылку. Он поднял ее, побултыхал выпивку. – Добро пожаловать в Бикон!
Скарлаер поднял меч и открыл было рот, чтобы издать боевой клич, но тут на верхушке башни что-то оглушительно ухнуло. Вспышка ослепила. Ощутив толчок в грудь, юноша упал на спину.
Он стонал, но не слышал себя. С трудом сел. Голова гудела. По улице плыл жирный дым.
Айсарульт, которая помогала готовить на кухне и улыбалась Скарлаеру, когда он приносил окровавленную добычу, а он тоже, когда было настроение, улыбался в ответ, лежала, разорванная на куски. Он опознал ее только по щиту на руке, но головы не было, а кроме того, руки и ноги. Непонятно – человек это или груда мяса. Взрытый снег вокруг пятнала кровь, усеивали клочья шерсти, щепки и куски металла. Это остальных друзей и соперников Скарлаера порвало в мелкие кусочки.
Тофрик, лучший скорняк в мире, сделал два шага на негнущихся ногах и рухнул на колени. Меховая накидка потемнела от крови, льющейся из дюжины ран, один глаз превратился в черное пятно. Он не выглядел умирающим. Скорее, грустным и озадаченным – почему мир вдруг так изменился? Такой тихий и спокойный… «Что это за волшебство?» – удивился Скарлаер.