– Конечно! – поторопился Суорбрек.
Он чувствовал ужасную усталость. Так далеко от дома. Адуя, его уютный кабинет с белеными стенами и новенький печатный пресс «Римальди», которым он так гордился. Все это теперь далеко, за неизмеримо широким океаном времени и пространства, за пределами видимости. Жизнь, где морщинки на воротнике казались важным событием, а плохой отзыв – сущим бедствием. Как этот идеальный уголок мог существовать в одном мире с окружавшей его сейчас бойней? Суорбрек глянул на ладони – загрубевшие, измаранные кровью и грязью. Неужели те же самые пальцы, испачканные чернилами, умело устанавливали буквицы шрифта? Получится ли у него вновь работать с набором?
Он бессильно опустил руки, слишком уставший, чтобы ехать верхом, не говоря уже о том, чтобы писать. Люди не понимают, каких колоссальных усилий требует труд писателя. С какой болью выталкиваются слова из усталого разума. Да кто из присутствующих здесь вообще брал в руки книгу? Сейчас бы прилечь… Суорбрек побрел к форту.
– Береги себя, писатель, – сказал Темпл, хмуро поглядывая со спины коня.
– И ты тоже, стряпчий.
Проходя мимо, Суорбрек похлопал его по ноге.
Логово Дракона
– Когда мы пойдем? – прошептала Шай.
– Тогда, когда Савиан скажет, – донесся голос Лэмба. Он находился настолько близко, что Шай ощущала ветерок от его дыхания, но в кромешном мраке туннеля видела лишь неясные очертания бритого черепа. – Как только он увидит, что Свит привел людей Коски.
– А разве драконьи ублюдки не увидят их тоже?
– Я жду этого.
Она в сотый раз вытерла лоб, смахивая набегавший на брови пот. Горячо, будто сидишь в духовке. Пот щекотал спину, ладонь скользила на деревяшке лука, рот пересох от жары и волнения.
– Терпение, Шай. За день через горы не переберешься.
– Легко тебе говорить, – прошипела она.
Сколько времени они прятались здесь? Может, час, а может, неделю. Дважды им приходилось отступать в еще более густой мрак туннеля, когда Народ Дракона проходил совсем близко. Там они прижимались друг к другу, пылая страхом, сердца выскакивали из груди, а зубы стучали. Сотни тысяч мелочей могли помешать осуществлению замысла, и Шай едва дышала от их тяжести.
– Что мы будем делать, когда Савиан скажет идти? – спросила она.
– Откроем ворота. Удержим ворота.
– А потом? – Если потом они будут живы, о чем она не стала бы держать пари.
– Найдем детей.
– Все меньше и меньше похоже на стройный план, – после раздумья сказала она. – Верно?