Мудрость толпы

Вик немного расслабилась. Насколько это было возможно.

– Я вижу.

– Я делаю наброски. Для картины.

Вик нахмурилась, поглядев на костер, на оборванные фигуры, греющие руки у огня, на сжигателей, выволакивающих жителей из зданий, на констеблей, опустошающих погреб, который оказался банком.

– Вы хотите это нарисовать?

– Будущие поколения могут не поверить, что это когда-то происходило. – Выдув струйку пара, она сдула с лица прядь светлых волос и вернулась к своим зарисовкам, зашуршав углем по бумаге. – И тогда это может произойти снова.

Уроки

– Когда-то на этом месте произошло чертовски кровопролитное сражение, – сказал Трясучка.

Он приостановился на склоне холма, обратив хмурый взгляд в сторону покрытой снегом долины, наполненной той хрупкой тишиной, какая бывает только в зимнем лесу.

Изерн фыркнула, извергнув фонтан морозного пара:

– То же можно сказать обо всем Севере. Найдется ли между Кринной и Белой хоть один клочок земли, в какой-то момент не политый кровью?

– Не настолько обильно, как здесь, – возразил Трясучка. – Это была величайшая битва, какую только видел Север. На этом холме, где мы стоим, располагалось знамя Черного Доу. Скейл был вон там, тогда еще с обеими руками. – Он указал вниз, на белые поля справа от них, перерезанные черными стенами, усеянные черными деревьями. – И Бродд Тенвейз, и Кейрм Железноголовый, и Глама Золотой, и Коул Ричи – там, левее, в Осрунге.

Дождавшись, пока Рикке вскарабкается к ним, он тут же повернулся и полез дальше вверх.

– Все до единого теперь вернулись в грязь.

– Что ж, – хмыкнула Изерн, опираясь на свое копье, как на посох, – звание боевого вождя чревато большим риском, но и немалым вознаграждением.

– Маршал Крой был на той стороне, – продолжал Трясучка, – с тысячами союзных солдат. И твой отец тоже был с ним. Три красных дня мы пережили тогда. Люди бились здесь из последних сил, сражались за каждый шаг. Убивали и умирали за каждую пригоршню земли.

Он снова нахмурился, оглядывая пространство тихой, хрусткой белизны, простиравшееся кругом вплоть до затянутых туманом болотистых пустошей, и покачал головой, словно не мог что-то уместить в своем сознании:

– А теперь… даже и не скажешь. Прошло несколько лет – и словно ничего не было. Просто поля.

– Ты что-то разговорился, – заметила Рикке. Она не помнила, когда в последний раз он произносил столько слов за один вечер.

– Наверно, это потому, что мы снова здесь. Все стало вспоминаться… – Трясучка шагнул через бровку холма на плоскую вершину и нахмурился, глядя в сторону круга огромных камней, которые называли Героями. Черные на фоне белесого неба, они торчали словно зубцы в короне великана. – Плохое и хорошее.