Рикке стояла перед воротами Карлеона, тихо потирая свою испачканную кровью руку и хмуро разглядывая искалеченный труп Стура Сумрака. Никто другой не обращал на него большого внимания. В конце концов, на нем совершенно нечем было поживиться.
Ей часто доводилось слышать, что нет зрелища слаще, чем мертвый враг. Обычно это говорили люди, которые в жизни не имели врагов и, тем более, их не убивали. Если по правде, она не чувствовала удовлетворения, глядя на Большого Волка, вернувшегося в грязь. Но не чувствовала и сожалений. Это надо было сделать. За ее отца. За ее людей. За нее саму. Это следовало сделать давным-давно.
Битва была, более или менее, кончена. Несколько людей еще сражались маленькими группками возле стен, многие бежали, рассеявшись по склонам долины, но в основном воины Кальдера бросали оружие, поднимали руки и становились на колени на изборожденную колеями, истоптанную сапогами, утыканную стрелами землю. Те, кто уже не лежал на ней, конечно, не собираясь подниматься, – а таких было множество.
Она не чувствовала удовлетворения, глядя на это. Но не чувствовала и сожалений.
– Вот она, моя девочка!
Изерн неторопливо выступала среди побоища, кровь текла по ее лицу из раны на лбу, но на лице, открывая дырку в зубах, сияла широчайшая улыбка.
– Изерн-и-Фейл! – Рикке крепко обняла ее и поцеловала в щеку. Кислый запах ее кожи, смешанный с ароматом чагги, доставлял неожиданное утешение. – Я знала, что ты меня не подведешь!
Изерн лизнула пальцы и скрутила катышек чагги.
– Я всегда говорила, что ты что-нибудь придумаешь, разве нет? Никогда не сомневалась в тебе!
– Ты рассказывала, как ты во мне сомневаешься, каждое утро, день и вечер, – отозвалась Рикке, пытаясь выхватить у нее чаггу.
С невероятной ловкостью Изерн успела бросить катышек в рот, прежде чем на нем сомкнулись пальцы Рикке.
– Если твои недостатки не выложены перед тобой так, чтобы ты могла их видеть, как ты сможешь с ними бороться?
Люди с шарканьем расступались, склоняя головы, когда она проходила мимо. Люди почтительно уступали ей дорогу. Люди раскрыли перед ней сквозной проход и топали ногами, и грохотали мечами, и стучали секирами по щитам, подняв грандиозный шум, пока она шла по нему. Таким же представлением они бы встретили Девять Смертей или Скарлинга Простоволосого, или любого из великих боевых вождей прошлого.
Говоря по правде, она сама с трудом верила, что ее план удался. Но не стоило давать об этом знать кому-то другому. Поэтому она шла, высоко подняв голову и расправив плечи, так, как ходила Савин дан Брок: словно она никогда не знала, что такое сомнения. Так она прошла к подножию зеленого холмика возле самой опушки леса, где мертвые были навалены особенно густо.
Трясучка кивнул ей. Его шлем был весь изрублен и истыкан в сражении, его волосы снова развязались и свисали вокруг лица.
– Все хорошо?
– Все хорошо.
Им двоим не нужно было других слов.
На вершине был Черный Кальдер. Возле плоского камня, наполовину ушедшего в землю, там, где упало его знамя. Тот, кто двадцать лет определял судьбу Севера, стоял на коленях, с мечом Йонаса Клевера, приставленным к глотке. Нельзя было не восхититься его спокойствием при поражении. Рикке подумала, сумела ли бы она сама отнестись к этому так хладнокровно, или начала бы строить планы спасения, а потом реветь и умолять пощадить ей жизнь? Но кому дело до того, как ведут себя проигравшие? Изменяют мир те, кто выиграл.
Клевер кивнул ей:
ebooksa