Мудрость толпы

Она просияла улыбкой, глядя на детей. Лео, разумеется, не досталось даже взгляда. Было бы слишком глупо надеяться.

– Это верно. – Мать Лео вернула ей Арди и склонилась над кроваткой Гарода. – А это, должно быть, его величество!

Малыш перепуганно замахал ручонками, когда она подняла его. Это всегда раздражало Лео – то, что он был таким мягкотелым. Ему хотелось хорошенько встряхнуть мальчишку, велеть ему быть мужчиной. Как всегда делал его отец.

– Только не надо его баловать, – буркнул Лео.

– А зачем же еще нужна бабушка? – отозвалась Финри, принимаясь возиться с малышом, качать его и издавать нелепые звуки.

Лео всегда воображал, что он будет замечательным отцом. Конечно же, у него будет мальчик. Маленькая копия его самого, которому он вручит маленький меч. Они будут вместе ездить верхом, бороться и фехтовать…

Он отхлебнул вина, но оно было горьким на вкус. Как он теперь сможет сделать все эти вещи? Ему и держать-то их было тяжело с одной здоровой рукой, с одной здоровой ладонью. Что же касается игр – все, на что он был способен в этом смысле, это болтать бесполезными пальцами второй руки перед их личиками.

Мать Лео сморщила нос, поднеся его к одеяльцу Гарода.

– Его августейшее величество изволило обделаться.

– Насколько я понимаю, его прадед король Гуслав был склонен к тому же самому, – отозвалась Савин, беря малыша на руки и выходя с ним из комнаты.

– Как жаль, что твой отец не дожил до того, чтобы их увидеть! – Мать Лео промокнула слезы на глазах. – Он души в тебе не чаял. Всегда говорил, как он гордится своим сыном.

Она часто рассказывала ему об этом, но Лео помнилось другое. Его отца никогда не было рядом, а когда он был, то держался напряженно и отстраненно, и когда Лео требовалась любовь, он получал лишь пустые отговорки о том, что надо быть мужчиной, и гнилую труху принципов, на которых построен Союз.

Он помнил, как проснулся однажды ночью напуганный и не смог найти ночной горшок. Тогда он помочился в ящик буфета. Когда отец это обнаружил, то не говорил с ним неделю. Как только предоставилась возможность, он отослал Лео в Адую, а потом в Уфрис, где Ищейка стал для него гораздо лучшим отцом, чем его собственный.

Ему хотелось сказать ей все это. Вывалить перед ней свою обиду. Он уже открыл рот, чтобы это сделать. Но зачем утруждать себя? Прошлое не состоит из фактов; в действительности это просто истории, которые люди рассказывают, чтобы чувствовать себя лучше. Чтобы выглядеть лучше. Все этим занимались. Черт подери, та же Савин была королевой в этом деле! «Любимица трущоб»… Он представлял, какие новые мифы уже плетет этот червь Суорбрек о прошедшем омерзительном, кровавом годе.

Лео сделал еще один большой глоток из бокала.

– В чем дело, Лео? Ты выглядишь каким-то… угрюмым.

Только сейчас он осознал, насколько желал ее одобрения. Человек, который сделал себя одной из самых могущественных фигур в Земном Круге, по-прежнему снова и снова пытается впечатлить свою мать – и вновь терпит поражение! Лорд-регент Союза, ревнующий к собственным малолетним детям!

– Разве не этого ты всегда от меня требовала? – взорвался он. – Быть практичным? Быть благоразумным? Разве не этого всегда требовала от меня Савин? Быть беспощадным? Быть амбициозным? И вот я делаю это – и почему-то вы все снова недовольны!

– Лео, не говори глупостей…

– Я спас гребаный Союз! – заревел он, подняв бокал, чтобы швырнуть его об стену, но остановившись в последний момент, так что вино залило рукав. – Разве не этого ты всегда хотела? Видеть во мне героя?