Она потрясла кулаком перед его лицом, и Лео заметил зажатый в нем клочок бумаги, скрученный в трубочку.
– Что это у тебя?
– Ничего.
– Покажи!
Он отбросил трость и сделал неловкую попытку схватить ее за руку. Савин спрятала ее за спиной.
– Не покажу.
– Дай сюда, черт побери!
Он вцепился в ее предплечье с такой силой, что Савин ахнула. Хоть у него и оставалась всего одна рука, но пальцы были такими же крепкими, как прежде. Она попыталась вывернуться, и Лео потерял равновесие, оставшись на ногах только благодаря тому, что держался за нее. Савин едва не упала под его весом. Рыча от усилия, он сделал еще один неловкий шаг и, скрипнув железной лодыжкой, прижал ее к стене. Савин почувствовала, как локоть его безжизненной руки впился в ее корсет. Лео сделал еще одну попытку поймать ее руку.
Что бы подумали люди, если бы увидели, как лорд и леди-регент, новые кормчие их государства, шатаясь, борются в тюремной камере из-за клочка бумаги?
Савин очень хотелось подбить его железную ногу, повалить его на пол, придавить своим весом здоровую руку и хорошенько его отделать… Но это бы ничего не решило. Она позволила ему вытащить документ из своего кулака и осталась стоять, раскрасневшись и тяжело дыша. Позволила ему думать, что он победил. В конце концов, ведь именно этого он хотел – и сейчас больше, чем когда-либо прежде.
Лео развернул бумагу, и его глаза забегали по строчкам.
– Что это за чертовщина?
– Договор фрахтования, – ответил Юранд, беря у него письмо и отдавая трость, как и полагается верному камердинеру. Эти двое теперь были неразлейвода; трудно поверить, что Савин пришлось умолять Лео вернуть старого друга обратно. – «Герцог Рогонт»… Стирийское судно.
– Ты отдала его
Савин снова выпрямилась.
– Я начинаю думать, что твои враги и мои – это не совсем одно и то же.
– Мы поговорим об этом позже! – рявкнул Лео, поворачиваясь к ней спиной. – Отправьте людей в порт!
И он, хромая, вышел прочь: стук, шарк, скрип…
Юранд вновь посмотрел на Савин с той же мучительной гримасой:
– Что вы наделали, ваша светлость?