Мудрость толпы

– В конечном счете единственное, что действительно зависит от человека, – это правильно выбрать момент. Ждать, пока противник откроется, понять, когда это произойдет, и воспользоваться этим. – Клевер выхватил из воздуха пригоршню пустоты, сжал кулак и потряс им. – Правильно выбрать момент! Вот в чем секрет. Ты понял?

Тот кивнул – торжественно, словно гость на похоронах. Казалось, будто ту науку, которую Стур не мог уловить за сотню повторений, этот паренек впитал мгновенно, как губка.

– Кажется, да.

– Мне тоже так кажется. А теперь – почему бы тебе не показать мне свое грозное искусство на одном из этих столбов?

Клевер подсунул скатанный плащ за голову, словно подушку, положил один сапог на другой и принялся смотреть, как меч паренька жалит и рубит. Как вспыхивает и сверкает клинок. Как вечернее солнце блестит, отражаясь в озере.

– Отлично! – крикнул он. – Чертовски здорово. Выбрать момент!

И Клевер с удовлетворенным вздохом прикрыл глаза. Он слушал, как та птичка воркует где-то наверху. Как ветер шепчет в траве. Как сталь стучит и скребет по дереву.

«Пожалуй, все могло получиться и хуже», – решил он.

Небольшое частное повешение

Мероприятие было исключительно для своих.

Никакой атмосферы карнавала. Никаких толп галдящего простонародья. И уж конечно, никаких хихикающих шлюх в качестве сопровождения. Вместо одной из широких людных площадей в центре города – маленький мощеный дворик позади Допросного дома. Настроение царило, надо сказать, довольно унылое. Но Орсо едва ли мог требовать, чтобы окружающие держались повеселее.

– Черт побери, терпеть не могу повешения, – пробормотал он, хмуря глядя на виселицу.

Все нововведения откатили назад: никаких шкивов, никаких штанг, никакой машинерии. Все это ушло вместе с Ризинау, Судьей, Кругом общин, Народным инспекторатом и Великой Переменой в целом. Здесь была только виселица, веревка и люк, а также рычаг, чтобы его открывать.

Ну, и приговоренный к повешению пленник, разумеется. Мероприятие выглядело бы чертовски уныло, если бы его не было.

Во двор задувал тихий ветерок, в воздухе почти не было смога и дышалось легко. Наверное, в последний раз всегда хорошо дышится… Орсо не боялся. Даже когда увидел тихо покачивающуюся петлю. Впрочем, у него всегда была склонность вести себя смело в наименее уместных ситуациях. Он блуждал от одной ошибки к другой, словно слепой на бойцовском поединке, получая жестокие удары от сил, которых не мог даже осознать, не то что понять. Сколь многого он не сумел! Как часто разочаровывал других! Но это дело, по крайней мере, он был намерен сделать как надо.

– Что это мы тут топчемся? – произнес Орсо и, оставив стражников позади, с небрежным изяществом взбежал вверх по ступеням.

Он думал о том, что все-таки сделал попытку поступить правильно, хоть она и оказалась привычно безрезультатной. Поразительно, как редко обстоятельства позволяют человеку быть героем, как бы сильно он этого ни хотел. Насколько бы ни подходил для этой роли. И, тем не менее, конечно же, каждый считает себя достойным награды. Во всяком случае, у Молодого Льва на этот счет явно не было сомнений.

В его облике, если хорошенько приглядеться, до сих пор оставалось нечто львиное, но вот титул «Молодой» звучал уже откровенной натяжкой. Его волосы и борода, некогда золотистые, уже начинали преждевременно седеть, краски лица поблекли. Он смотрел, как Орсо взбирается на эшафот, с удовлетворением человека, получающего то, чего давно добивался. Кто-то мог бы обвинить его в полном отсутствии эмпатии или воображения. Однако, как знали все присутствующие, на самом деле Лео дан Броку было доподлинно известно, что значит оказаться на эшафоте.

«Некоторые люди, – подумал Орсо, – никогда не смогут простить того, что их простили».

Лорд-регент искоса взглянул на свою жену, словно победитель в игре в квадраты на проигравшего противника.