Павел едва слышал всё то, что происходило в вертолёте. Он так хотел прижаться к ещё тёплому Еленкиному телу — и заснуть. Как будто не было ничего…. Вообще ничего, достойного внимания…. Спа-а-а-а-ать….
Он наблюдал, как латинист продолжал позорить его, выполнять его, Павла, работу и предназначение: поднял тельце Таньки со скамьи и перенёс на нижнюю койку дальнего медицинского модуля. Ну и пусть… Он, Павел, — дурной отец. Дурной муж. Дурной управдом. А уж спаситель человечества — и вовсе неважнецкий.
В уши словно напихали ваты… Может, оставшись без гарнитуры, отказавшись от наушников, он оглох… сделался жертвой контузии? Не всё ли равно?
Спать и лететь. Долго, монотонно лететь — и уютно, беспробудно спать.
Почему не закрывают дверь?
Почему по «вертушке» гуляет ветер?
- Азот! Азот! — это сеньор Арналдо. Нервничает, верещит.
- Как там мой бортмеханик? — это Третьяков. Переживает за напарника? А чего переживать — надо лететь! А какой звонкоголосый этот «ариец», когда хочет…. Умудряется докрикнуть даже из кабины, не отрываясь от управления «вертушкой».
- Его лучше не трогать, — Людвиг, сочувственно, хрипло, — наверное, надрывает горло и осипнет вот-вот. — Но у нас проблема, — добавляет нервно.
- Ты о психе? — Раздражённый Третьяков — бесспорно, имеет в виду обрусевшего сеньора.
- Да! — выкрикивает Людвиг. Сомневается, что его расслышали и совсем уж отчаянно вопит. — Да! Да!
- Чего он хочет?
- Оружие! Азот…
- Какой Азот? Тот, что не кислород?
- Нет! Так назывался меч Парацельса. В его эфесе был кристалл, а в нём — заключён демон, по имени Азот.
- Какой меч? Вы что там, ребятки, белены объелись?
- Да не меч! Он так называет наше оружие… мушкет…
- Хочешь сказать: моё оружие? Аркебуза принадлежит мне — не слыхал? А что с ней?
- Она внизу… Мы оставили её там…. Забыли…. Павел забыл….
- Чёрт!
ebooksa