Неспящие

– Да ты, видать, совсем тупой, – неожиданно рассмеялся Тори. – Если это «внимание», то я легионер. Она меня терпеть не может.

– Тогда зачем всё это?

– Затем, что она единственная из вас всех, кто к чему-то стремится. Дров она наломала похлеще меня в «Зелёном Камыше», но она воин. А ты, – он ткнул северянина пальцем в грудь, – трус.

– Ну а ты-то кто?

– Я – Виатор Рэсис из Флюмена. Но лучше – Тори. – Он поднялся на ноги, отряхнув одежду от налипшей грязи, и с непринуждённой улыбкой протянул северянину руку, помогая встать.

В поместье Ностеров в это утро было особенно тихо. Ари предпочла запереться у себя в спальне, отгородившись от внешнего мира. Фебус встревоженно вертел в руках бокал, рассматривая игру света на резных гранях. Нат молча помогал Тори собирать вещи. Вольный не произнёс ни слова, но слова и не требовались. Помимо Тори и Соль, Нат был единственным, кого речь принца заставила сомневаться. И всё же неспящий не привык зазря подставляться под удар и, узнав, что Тори отправляется вместе с Соль, пожелал остаться в поместье ещё на некоторое время. Может, оно было и к лучшему: беглецам пригодится его помощь, чтобы добраться до сгоревшей деревни.

Нат всё равно чувствовал себя препаршиво, боясь, что его обвинят в трусости, а потому держался тихо, стараясь просто быть полезным. Тори ценил людей дела, а не слова, а потому с радостью принял его помощь. Абео старался вести себя как обычно, но после разговора с Тори между ними будто разверзлась непреодолимая пропасть. Бореец уже не мог смотреть на друга привычным взглядом, как и Тори отныне вновь начал видеть в нём человека, с которым, как он любил говорить, «в одном поле не сядешь». Впрочем, не все цитаты Виатора Рэсиса стоит приводить в полном виде.

Одним словом, будущее казалось туманным, как никогда, как для беглых неспящих, обосновавшихся в поместье Ностеров, так и для Соль и Тори, решившихся на отчаянный шаг. Одно было ясно: времени на раздумья не оставалось. Если принц каким-то образом смог найти их, то и Совам это не составит труда. Рано или поздно сюда заявятся легионеры, и тогда всё случившееся точно станет напрасным.

– Ну как ты, мой мальчик? – Фебус похлопал Тори по плечу и присел на диван, предложив ему вина. Тори не отказался и опустился рядом, переводя дух.

– Порядок, – кивнул он. – Долгая дорога впереди.

– Сердце у меня не на месте, – признался старик. – Я не хотел обижать Соль, она и правда не ребёнок. Но она – чистая душа, и гнев её ослепляет.

– Что уж тут поделать. Не на привязи же её держать… Как бы ни хотелось.

– Боюсь я, что она не видит всего. Её руками, считай, государственный переворот делается. Если вдруг, упасите боги, у неё получится – представь только, куда нас всех это приведёт…

– А куда? – Тори отхлебнул вина и поморщился. Ему никогда не нравился этот терпкий привкус – даже глубинник и того лучше. – Какая разница, кто сидит на троне? Если хоть кому-то от этого станет лучше, уже хорошо.

– Мир намного сложнее, – улыбнулся Фебус. – Но, наверное, ты прав. Все политики одинаковые. И всё же… Ты уж позаботься о ней. Не дай свернуть на путь, с которого не возвращаются. Она нам всем очень дорога.

– Будет сделано, – Тори протянул кабатчику ладонь, и они скрепили договор рукопожатием.

– Хороший ты парень, Тори. Достойный.

– Вы просто плохо меня знаете. Я разгильдяй и бестолочь, – неожиданно покаялся он.

– Лучше быть разгильдяем и бестолочью, чем козлом, – сказал Фебус, и они оба разразились хохотом, эхом рассеявшимся под расписными сводами особняка Ностеров.

– Стойте! – звонкий голос ворвался в сонное утреннее марево. Ривер со всех ног ринулась к выходу и, стремительно преодолев расстояние между ними, бросилась на шею Соль. Они стояли обнявшись ещё некоторое время, прежде чем она снова заговорила: – Береги себя, хорошо?