– Твой друг умер. Вы занавесили зеркала?
Я кивнул. Мать Витьки строго блюла все приметы. Джаныбай усмехнулся и сказал:
– Сойдёт даже полированный стол. Пойдём, поговорим.
Мы прошли во внутренний дворик. У Джаныбая, оказывается, там сад и собственный колодец. Старик усадил меня на лавку и качнул головой в сторону колодца:
– Он глубокий. Мои дураки соседи болтают, что этот колодец – вход в преисподнюю, и по ночам можно услышать, как там воют согрешившие перед Аллахом, у которых демоны выгрызают кишки. Но хотя он и глубокий, но не до такой сте…»
Следующая страница была вырвана. Лена потрогала торчащий корешок, подумав о том, что же содержал уничтоженный лист, и чем закончилась беседа Божанского и Джаныбая.
«Ты знаешь, – заметил внутренний голос. – Ты сама зашла во сне в дом колдуна и прекрасно видела всё, что он сделал». Лена помотала головой, отгоняя наваждение, и принялась читать дальше.
«1 июля. Кричит. Постоянно кричит. И эти вопли не звучат в моей голове, я не сошёл с ума. Они реальны, их слышат соседи, и сегодня пожаловал участковый. Ничего не нашёл, разумеется, но осмотрел всё, даже в сортир заглянул. Но как же он вопит…»
«15 июля. Две недели ничего не записывал. Он, кажется, смирился со своей участью – во всяком случае, крики прекратились, и он задал несколько вопросов о том, какой сегодня день и что происходит на свете. «Полдень» дико популярен, весь тираж уже раскуплен и будет допечатка. У меня спрашивают, когда ждать второго романа, но что я могу ответить, если все душевные и физические силы направлены на то, чтобы держать себя в руках и не сорваться».
Дальше семь страниц были исписаны арабской вязью. Лена хмыкнула и отправилась за чашкой кофе, размышляя по дороге: уж не черновик ли это? На дневник нормального адекватного человека не тянет – а Божанский был кем угодно, но только не психом. Может, вписывал наброски в дневник, а со временем разделил: путевые заметки туда-то, афоризмы сюда-то, бытовые зарисовки – в третье место.
Отхлёбывая кофе, она принялась читать дальше.
«25 августа. Это уже не он.
Тот, кого я знал, сорвался в бездонный колодец Джаныбая и сгорел в адском пламени. Сказал бы мне кто-нибудь, что я, атеист, комсомолец, буду заниматься подобными вещами – куда бы я его послал? Вестимо, что очень далеко.
Он задаёт мне множество вопросов. Я читаю ему газеты и журналы, а сегодня он попросил мифологический словарь и потребовал зачитать раздел про древнегреческих богов и героев. Я спросил, к чему это, и он ответил:
– А ты знаешь, что Эвридика шла впереди Орфея?
Тогда я впервые подумал, что это не он. Совсем не он. Потому что не вязалась с ним эта хищная безумная ухмылка.
– Откуда бы ему знать, где выход из царства Аида? – продолжал он. – Орфей был живым. А живым такие вещи знать не положено. Поэтому Эвридика и пошла впереди, но он обернулся. И она вспыхнула и рассыпалась пеплом по лугам асфоделей.
Меня морозом пробрало. Я бы убежал, да ноги отнялись.
– Почему Орфей обернулся? – спросил я. Он тихо рассмеялся и ответил:
– А вот это нам и предстоит выяснить».
ebooksa