Антимаг

Последние слова он прорычал нечеловеческим голосом: ярость демона едва не захлестнула разум. Стриж невероятным усилием смог остановиться, когда до лица завизжавшего от ужаса мальчишки оставалась пара сантиметров. Челюсти клацнули, ухватив воздух вместо плоти и демон разочарованно взвыл, протестуя против такого гуманизма.

Леха застыл, глядя в выпученные от страха глаза жертвы. Пацан боялся шевельнуться и, казалось, даже не дышал. Стриж молча смотрел на него, с облегчением чувствуя, как уменьшаются до нормальных размеров клыки и радуясь, что этого не видит Лаура.

Говорить пацан не мог, только часто-часто дышал, не отрывая взгляд от Лёхи.

— Позволь, я попробую, — слова Лауры выражали просьбу, а тон — приказ.

Стриж молча кивнул, не рискуя открывать рот и демонстрировать зубы.

Графиня встала перед учеником мага, брезгливо оглядела его с ног до головы, и тихо, но властно спросила:

— Если знатная госпожа желает инкогнито воспользоваться… услугами твоей наставницы, как ей поступить? Не пойдёт же она в этот притон. И не пошлёт слугу, который мог бы выдать личность хозяйки.

После Лёхи Лаура выглядела успокаивающе безопасной и ласковой. Взгляд пацана буквально прикипел к ней в беспомощной попытке выкинуть страшного зубастого покойника из своего мира. Так дети прячутся под одеялом от кошмаров, перед которыми пасует неокрепший разум.

— Господа посылают запечатанные письма через уличных босяков, — с готовностью заговорил сопляк. — Они же приносят ответ. Госпожа Лиса грамотная, ей шлют письма.

— Прям слишком грамотная, сучка, — в сердцах сплюнул Лёха.

Непонятно, на кого он сейчас больше злился: эту долбанную Лису, её обгадившегося ученика, злогребучего демона, или себя самого за потерю контроля.

— И сколько стоит её работа? — чуть успокоившись, спросил Стриж.

— Зависит от заказа, — всё ещё не глядя на него ответил пацан. — Обычного человека тихо убить — дюжина серебрушек или серебряный империал. А ежели кого непростого, или мага там из слабых — уже от шести империалов.

— Понятно, — Стриж посмотрел на трясущегося пленника. — Так, двигаемся дальше…

За час допроса сопляк выложил всё, что знал о своей наставнице: её привычки, адрес проживания, места, где любит есть, маршруты прогулок и профессиональные навыки.

Выпотрошив сопляка, что называется, до донышка, Стриж задумался, как с ним поступить. Хоть и сволочь — но всё же ребёнок. И у Лёхи рука не поднималась его убить.

— Прикончи его, — приказ Лауры отвлёк Стрижа от размышлений.

Он перевёл взгляд на сжавшегося в углу пленника и покачал головой:

— Нет. Я не убиваю женщин и детей.

Тут он запнулся, осознав, что затеял всё это как раз для убийства женщины, и исправился: