Машка смотрела напряженно. Он скользнул по ней взглядом и вспомнил о том, что надо просто дышать, глубоко и размеренно. Если он сейчас с ором сбросит со стола ее тетрадки и запустит в стену ее сумкой, ситуация не изменится. Ну, то есть изменится, конечно: его отстранят от учебы, а Машка окончательно убедится, что Крестовский — прынц на белом коне. Не то что всякие психи. Поэтому, продышав на счет до восьми, он вполне спокойно произнес «доброе утро», занял свое место и, от греха подальше, запустил видео в телефоне.
Сидеть с Машкой было невыносимо. Она ерзала на стуле, три раза залезала в сумку, касаясь при этом его локтя своим, что-то писала, вздыхала. Это дико мешало, потому что он вправду старался слушать Валерку. Если дела компании идут не ахти, он должен вникать независимо от того, на их стороне Сергей или же обманывает их с Лялькой, набивая себе карманы. Ответственность за Ляльку и ее будущее в конечном счете все равно лежала на Димке.
Юла прислала сообщение:
«Есть идея».
Димка лег на парту и посмотрел на Юлу. Та расплылась в ангельской улыбке. Сердиться на нее всерьез у Димки никогда не получалось. Едва не заржав, он написал: «В последний раз это кончилось штрафом за разбитую витрину».
Юла, правда, могла влипнуть в какую-нибудь ерунду на ровном месте. Как-то они возвращались из клуба после ее дня рождения, и кто-то из их компании пошутил, что манекен в витрине похож на Юлу. То ли прической, то ли платьем, Димка не помнил точно. Помнил только, что Юле пришло в голову забраться на стоявшую у витрины многоярусную клумбу, чтобы Костик сфоткал ее с манекеном. Поскольку дело было под утро, все уже стояли на ногах весьма нетвердо. В итоге Юла, которая вдруг решила оголить плечо для снимка, при попытке расстегнуть кофточку свалилась с тумбы. Димка бросился ее ловить, а отброшенная им бутылка пива отлетела прямехонько в витрину. Охрана бутика вызвала полицию. Но ни охранники, ни патруль так и не смогли воззвать к их совести, потому что манекен, с укором наблюдавший за происходящим через трещины в стекле, вправду оказался похожим на Юлу, и в тот момент это казалось жутко смешным.
С Крестовским Юла, надо признать, стала вести себя гораздо благоразумнее. Но всякой благодати приходит конец, и Димка с досадой понимал, что не сможет просто так от нее отмахнуться. Был бы он в нормальных отношениях с Крестовским, сказал бы тому, что у его девушки проблемы, если сам Крестовский — слепой придурок, а так… придется опять вписываться в какую-нибудь фигню. А то, что фигня точно будет, Димка чуял нутром.
В конце лекции ему показалось, что Машка собралась с ним заговорить, поэтому, едва дождавшись звонка, Димка рванул из аудитории. К счастью, желающих покурить было навалом, что дало ему возможность немного отвлечься болтовней.
На следующую лекцию приперся Крестовский, и Димке пришлось призвать на помощь все самообладание, чтобы не посмотреть в его сторону. А на перемене он замешкался, и сбежать не получилось. Машка обратилась к нему с вопросом. Жутко хотелось начать орать, еще сильнее — схватить ее за плечи и встряхнуть, чтобы она наконец перестала делать такое честное лицо. А уж когда она заговорила про фото… Димка смутно помнил, что он отвечал. Особенно когда в поле его зрения появился Крестовский. Сколько сил понадобилось Димке, чтобы просто толкнуть того плечом, а не сломать ему нос или не свернуть шею…
К счастью, после этого Крестовский с занятий свалил, а оживившаяся непонятно с чего Шилова сделала предложение, от которого Димка не смог отказаться. И не потому, что предложение было сногсшибательным, а потому что отпустить безбашенную Шилову одну на фотосессию к малознакомому упырю было бы по меньшей мере непорядочно. Димка заранее бесился оттого, что ему придется разгребать грядущие проблемы девушки Крестовского… Но ситуации это не меняло.
— Кстати, фотосессия в стиле ню, — будто невзначай сообщила Юла, когда они уже ехали к назначенному месту.
Димка, который к окончанию ее фразы успел сделать глоток сока из бутылки, поперхнулся и почувствовал, что сок пошел носом. Блин. Второй раз за день он давится, и оба раза — из-за Юлы!
Пока он кашлял и рылся в рюкзаке в поисках салфеток, Юла как ни в чем не бывало чем-то там мазалась. Чем она вечно мажется, Димка никогда не понимал. Все равно на лице ничего не было видно. Наконец прокашлявшись и дав отмашку поглядывавшему в зеркало Андрею, что он не помер, Димка вытерся и повернулся к девушке Крестовского:
— Юленька, милая, ты совсем ку-ку?
— Димочка, милый, не будь занудой, — попросила Юла и снова ангельски улыбнулась.
— Лучше бы опять штраф за витрину, — пробормотал Димка и, добавив во избежание неожиданностей: — Помолчи минуту, — допил наконец сок.
Его предосторожности не были лишними, потому что Юла выдала поучительным тоном:
— Даже Ромка согласился. А уж ты-то…
— Ваще не удивила. У него с мозгами совсем…
Хотя, признаться, Димка удивился, и еще как. Крестовский собирался сниматься голым? Он совсем с дуба рухнул? Или правда настолько мозги с Юлой растерял? Неожиданно такая бурная личная жизнь Крестовского вызвала острый приступ зависти.