— Я не должна была к тебе… — начала Маша и снова разрыдалась.
Роман понял, что так может продолжаться еще долго, и решительно произнес:
— Раздевайся!
Маша икнула и, отняв наконец руки от лица, посмотрела на него снизу вверх. Она смотрела странно: не испуганно, как в каюте, не недоверчиво, как на палубе, а так, будто что-то плохое уже случилось и ничего хорошего ждать смысла больше нет.
Роман решил разобраться с этим потом и повторил:
— Раздевайся, не то подхватишь воспаление легких. Я в детстве болел. Уколы, капельницы. Не самое приятное развлечение.
Маша по-прежнему смотрела и ничего не делала. Тогда Роман силой стянул с нее джинсовку и бросил на пол.
В глазах Маши наконец появилось осмысленное выражение и даже некое подобие испуга. Она обхватила себя за плечи, безрезультатно стараясь унять дрожь.
— Так, Маша, ты сейчас все расскажешь. — Она замотала головой, и он продолжил: — Окей, ты не будешь ничего рассказывать, но мокрую одежду нужно снять. У меня машина с сушилкой. — Тут Роман посмотрел на заляпанные грязью Машины джинсы и добавил: — И стирать она умеет.
Маша наконец слабо улыбнулась и немного растерянно произнесла:
— А мне переодеться не во что.
Роман незаметно выдохнул и преувеличенно бодро сказал:
— У меня футболок полно. И вообще…
Что значит его «вообще», он не знал, поэтому неловко замолчал и потер шею.
— Спасибо, — произнесла Маша и начала стягивать мокрые кеды.
Роман провел ладонями по лицу, по голове и сцепил руки на затылке. Его самого потряхивало не хуже Маши. Хотелось немедленно куда-нибудь побежать и что-нибудь сделать, чтобы все исправить.
Проводив Машу в ванную и выдав ей футболку и спортивные шорты, Роман застыл под дверью, готовый броситься к ней по первому зову. Мысль о том, что она — девушка Волкова, казалась сейчас несущественной.
В душе зашумела вода, и Роман позволил себе выдохнуть: Маша последовала его совету хорошенько прогреться. Ванна подошла бы для этих целей больше, но предложить Маше принять ванну он не рискнул. Ситуация и так с каждой минутой приобретала все большую двусмысленность.
Справедливо рассудив, что из кабины душа Маша его звать не станет, Роман отправился на кухню. Вскипятив чайник, он заварил свежий чай, потом на всякий случай достал упаковку с какао и приготовил турку для кофе. Он надеялся успокоиться привычными действиями, но почему-то не получалось.
Медленно выдохнув, Роман прислонился лбом к дверце шкафчика. Он не собирался вмешиваться в отношения Волкова и Маши. Он дал себе слово. Он пообещал отцу, в конце концов. Сейчас он напоит ее чаем и отвезет к Волкову. Или туда, куда она скажет.