Крестовский в тот день так на лекциях и не появился, и Димка почти дошел до того, чтобы уточнить, не помер ли он там часом. Машка все так же смотрела, он все так же молчал. Особенно тяжко пришлось, когда на английском им выпало читать совместные диалоги.
Четверг прошел по той же схеме, с той лишь разницей, что Шилова снизошла до пояснения и рассказала, что Крестовский решил отсидеться дома, дабы не светить синяками. Юлу, кажется, такая версия устроила. Димку же — нет, потому что он прекрасно знал: синяки — это не то, что могло бы заставить Крестовского нарушить учебный график. В последний раз тот в открытую забивал на учебу после случая с Эммой, и то недолго, но пришлось сделать вид, что он удовлетворился объяснением Юлы. Не звонить же заклятому другу в самом деле?
В расстроенных чувствах Димка отправился домой. Встречу с психологом он вновь перенес, зато внепланово сходил в бассейн. Машка не писала и не звонила. От этого казалось, что Димкин мир будто поставлен на паузу. Он наивно надеялся, что, стоит отжать паузу, действие продолжится с того момента, когда он ждал Машку у подъезда, чтобы ехать на «Рене». Сейчас Димка просто отпустил бы Андрея домой и отправился бы гулять по городу с красивой Машкой. Может быть, даже устроил бы романтическое свидание. Мысль была странной, но, пожалуй, не вызывала протеста. Ведь Машка — его. Он же давно это решил. Правда, сейчас он подумал, что все бы, наверное, сложилось по-другому, если бы он донес это свое решение до самой Машки. Хотя… до этого ему казалось, что ей все и так понятно.
Когда поздно вечером Костик прислал ему ссылку на страничку Шиловой с весьма воодушевляющим комментарием, вырванный из сна Димка с упавшим сердцем прошел по ссылке, уже зная, что там увидит. Тупо подумал, что трещины на экране — это даже хорошо. Наверное, из-за них будет не так позорно смотреть.
Первое, что сделал Димка, — в панике бросился листать фотографии. Оказалось, что фото одно. С облегчением выдохнув, он его увеличил. Юла ему здесь не нравилась. То есть, если бы это была просто незнакомая девчонка в расстегнутом пиджаке и с голыми ногами, он бы поддержал Костика с его «вау». Но смотреть на якобы раскрепощенную Юлу было неприятно. Он-то помнил, как стыдливо она раздевалась и ревела после съемки. Все-таки соцсети — одна большая иллюзия. Он послал Костику лайк и, сев на постели, набрал Шилову.
Та не брала трубку пять гудков. Димка даже подумал было, что она уже спит, однако ее «чего надо?» прозвучало вполне бодро.
— Ты реально решила все это выложить?
— А тебе-то что? — ответила Юла, сразу поняв, о чем речь.
Значит, волновалась о реакции, раскрепощенная наша.
— Юль, не дури, а. Оставь для личного пользования с Крестовским. Глядишь, он…
— Чего ты ко мне пристал? — перебила его Юла. — Для личного пользования у Крестовского есть я.
— Он тебя там не убил от радости, увидев фоточки, особенно наши совместные? — Сердце колотилось в ушах, пока Димка ждал ответа.
— Как видишь, жива, — после паузы произнесла Юла.
Димка очень хотел узнать, что именно сказал Крестовский по этому поводу, но по настроению Юлы понял, что та все равно не ответит. Еще ему очень хотелось попросить Шилову не постить их совместные фото, потому что он так и не придумал, как объясниться с Машкой, но это показалось унизительным, поэтому он просто сказал:
— Ладно, бывай.
— Что? Даже совместную фотку не попросишь?
— Не-а, — небрежно откликнулся Димка, хоть ему и было любопытно.
— Неужели неинтересно? — голос Юлы звучал глухо.
— Не, ни разу. Потом на твоей страничке со всеми заценю. Даже прокомментирую, как хорошо нам было вместе, — заржал Димка, хотя смеяться совсем не хотелось.
Эти фотки увидит не только Машка, но и Лялька, и Сергей, и органы опеки, если дело дойдет до суда за Ляльку.