Маша вытащила из-под Димкиного сиденья свою сумочку и, отыскав в ней упаковку влажных салфеток, протянула их Крестовскому. Спохватилась, что он этого не видит, и коснулась его локтя, привлекая внимание. Крестовский вздрогнул, покосился на салфетки и, пробормотав «спасибо», забрал из ее рук упаковку, а затем, отстегнув ремень безопасности, выбрался из машины.
Маша встретилась взглядом с Димкой. Он больше не улыбался и был все таким же бледным. Маша очень хотела сказать ему что-то ободряющее, но на ум ничего не приходило, кроме «прости», а это она уже говорила.
Димка пробормотал:
— Надо выбираться. А то тут воняет.
Он засунул в карман куртки телефон Крестовского, нашарил где-то на полу свой мобильный, пробормотал: «Надо же, цел» — и, еще раз хлопнув ладонью по торпедо, тоже выбрался из машины. Дверь рядом с Машей открылась, и Крестовский подал ей руку. Второй рукой он прижимал к лицу салфетки.
Маша приняла его руку и открыла было рот, чтобы спросить, как он, когда Димка вдруг заорал: «Они не уехали!» — и бросился к дороге.
В мгновение ока Крестовский сорвался за ним. Парни мигом вскарабкались по насыпи, в один голос крикнули Маше: «Стой там!» — и рванули через дорогу.
Судя по тому, что машины притормаживали, на той стороне дороги было на что посмотреть. Машино сердце, едва успевшее немного успокоиться, вновь заколотилось как сумасшедшее.
Распахнув пассажирскую дверь, Маша схватила с сиденья сумку и прижала ее к груди. Ей было велено остаться, но вдруг там нужна ее помощь?
Оставлять незапертой машину Льва Крестовского было страшно. Маша захлопнула пассажирскую дверь и открыла водительскую. Подушка совсем сдулась, и, забравшись в пропахший каким-то газом салон, Маша нащупала в замке зажигания ключи. Крестовский умчался, не взяв их с собой. К счастью, кнопка «закрыть» была обозначена на брелоке весьма наглядно. Маша заперла машину и направилась к дороге по скользкой траве. Пахло мокрым асфальтом и дождем, хотя сам дождь успел закончиться.
Выбравшись на обочину, она увидела, что из противоположного кювета валит дым, и бросилась наперерез притормозившему джипу.
На обочине моргали аварийками четыре машины. Рядом с ними, сбившись в кучу, переговаривались несколько женщин. Мужчин видно не было. Маша с колотящимся сердцем направилась к женщинам. Боковым зрением она заметила, как из крайней припаркованной машины выбежал мальчишка лет десяти и бросился к одной из них. Та прикрикнула на него, а когда он все же подошел, закрыла ему глаза ладонью и заставила отвернуться от чего-то, чего Маше видно не было.
Подойдя ближе, Маша увидела, что на краю обочины в грязи лежит человек с окровавленным лицом и неестественно вывернутой рукой. Она тут же узнала в нем Андрея и сглотнула, сдерживая тошноту, а потом заторможенно повернулась в сторону кювета.
Темный «форд» ткнулся носом в болото и стоял накренившись. Из-под его капота валил дым, а водители остановившихся машин заливали капот из огнетушителей. Крыша «форда» была промята, будто на него сверху свалился гигантский камень.
— А что с крышей? — спросила Маша и удивилась тому, как тоненько прозвучал ее голос.
— Перевернулась два раза, — охотно пояснила одна из женщин, дородная дама в шлепках и цветастых капри, и тут же крикнула: — Миша, уходите уже!
Маша отыскала взглядом мальчишек. Димка остервенело дергал заднюю дверь, но та не поддавалась. Крестовский с тем же успехом пытался открыть запертый багажник.
Вдруг из-под капота полыхнуло, и мужчины с криками отбежали. Один из них схватил Димку за плечи и заорал:
— Бежим — сейчас рванет!
Но Димка отпихнул его в сторону и вновь ухватился за ручку двери. Мужчины торопливо поднялись на обочину и скомандовали всем отойти подальше. Маша бросилась вниз, чтобы помочь ребятам, которые даже не пытались убежать, но один из мужиков — тот самый Миша — перехватил ее под ребра, втащил на обочину и заорал: