— Слушай, мальчик, лично мне ни холодно ни жарко от того, истечешь ты кровью или нет. У девочек шок, от которого они не умрут, а вот когда вместе с шоком кровотечение — дело другое. Так что закрой рот и не мешай мне делать свою работу.
— Почему вы так говорите? — заступилась Маша за замолчавшего Крестовского.
— Потому что папы накупят прав и тачек дорогих, а мы потом собирай вас по обочинам, — огрызнулся доктор и, потянув Крестовского за руку, усадил его на землю и принялся светить ему лампочкой в глаза и задавать вопросы.
Маша краем глаза увидела, как во вторую машину грузят носилки с Андреем, и подумала о том, что им могут не поверить. Формально Крестовский и Волков — мажоры, которые устроили гонки на спортивном «мерседесе», за что и поплатились.
Маша бросилась вдоль обочины на поиски Михаила, боясь, что опоздала и он уже уехал, и с облегчением выдохнула, увидев его разговаривающим с подъехавшими дэпээсниками. Он больше не выглядел пьяным, говорил четко, не смеялся. Маша только сейчас заметила, что он уже немолод. Наверное, ровесник ее папы. Рукав его ветровки был измазан сажей, а пузырившиеся на коленях джинсы промокли почти до бедер.
— Извините, — обратилась Маша, подойдя поближе, — Михаил, вы не могли бы оставить свой номер телефона? Вдруг придется подтвердить что-нибудь?
— А вы у нас?.. — вопросительно уставился на Машу сотрудник полиции.
— Я Маша. Рябинина. Я…
— Добрый день, — услышала она позади себя голос Крестовского.
Тот на миг приобнял Машу одной рукой и, шагнув вперед, отодвинул ее за свою спину:
— Меня зовут Роман Крестовский. Я был за рулем второй машины. Она вон там, в кювете.
Полицейский, вытянув шею, посмотрел на Машу, потом — на Крестовского.
— Точно ты, не она?
— Что? Нет, что вы! Это я. У нее и прав-то нет.
— А у тебя? — прищурился полицейский.
— У меня есть. — Крестовский похлопал себя по груди. — То есть были, но они сгорели в куртке. В той машине.
Крестовский кивнул на почти догоревший «форд».
— А что ты делал в той машине?
— Я? Помогал.
Телефон Крестовского вновь зазвонил. Он попробовал ответить, но экран не реагировал на забинтованные руки. Маша хотела было помочь, но Крестовский провел по экрану носом и произнес: