— А ты здесь при чем, доченька? — вновь спокойным тоном сказала мама. — Это его жизнь и его проблемы.
Перед мысленным взором Яны возник Дима, сидевший напротив нее в кафе. Смущенный и неожиданно очень близкий.
— Но ведь это неправда, мам. Он не принимает наркотики. Он нормальный. Это ведь все подстроено.
Голос Яны дрожал от страха, но она все-таки это сказала. Ожидала, что мама взорвется, но та неожиданно улыбнулась и предложила:
— Пойдем чаю попьем.
Они вновь пили чай, и Яне все больше казалось, что она сходит с ума. Сидя на привычной кухне вместе с безмятежно улыбавшейся мамой, сложно было поверить в наркотики, спровоцированные приступы аллергии и провокации с самолетиком. Пожалуй, удержаться в здравом уме ей позволяло лишь осознание того, что мама каким-то образом узнала о том, что Яна и Роман были сегодня в клубе вместе с Димой.
— Ян, поздно прикидываться наивной девочкой, — мама поставила чашку на стол. На ее лице больше не было ни тени улыбки. — Ты прекрасно понимаешь, что происходит. Более того, ты в этом участвуешь.
Яна уставилась на маму, не веря своим ушам. До этого ведь та говорила совсем иное: «Ты ничего не знаешь, просто живешь своей жизнью…» А теперь вот обвиняла в соучастии.
— Но я же ничего… — начала Яна, но мама прервала ее лепет:
— Нет, Яна. Именно ты подложила самолетик Димке. Именно ты вымыла чайник после лимонного сиропа. Ты была с ним в клубе, когда ему подсыпали наркотики.
— Но я этого не делала.
— Ну как же не делала, доченька? Это все зафиксировано на камерах.
— Ты хочешь меня подставить? — сглотнув, прошептала Яна и сама испугалась вырвавшегося предположения. Это ведь ее мама. Так не бывает.
— Ну что ты, солнышко. Как тебе такое в голову только пришло? Я ведь все это затеяла для твоего будущего. Я просто пытаюсь тебе сказать, что не стоит задавать ненужные вопросы, а главное, не стоит делиться ни с кем своими наблюдениями. Не знаю, что там тебе наплел этот мальчишка, что ты так его защищаешь, но…
— Кровь не вода, — произнесла Яна то, что не раз слышала от матери, когда та твердила, что Волков — ее отец, а значит, Яна является его наследницей по праву их родства.
— Какая кровь, Яна? Хватит быть идиоткой! Он тебе не брат. Он знать о тебе не знает, а если бы знал, ты бы увидела его истинное отношение. Да он бы тебе глотку перегрыз. Ты ведь претендуешь на часть его состояния. Именно от этого я пыталась уберечь тебя всю жизнь. Ты получишь все, и никакие выродки у тебя этого не отнимут.
Мама не кричала, нет. Но она говорила это все с таким страшным лицом, а главное, с такой верой в свою правоту, что Яна оцепенела. Она знала за мамой склонность к резким переменам настроения, знала, что порой мама принимает антидепрессанты, но всегда была уверена, что мама не причинит ей вреда. Наверное, ничего не изменилось, ведь мама по-прежнему за нее, но вот эта дикая ярость в отношении детей отца, которые ни в чем перед ее матерью не провинились, испугала Яну до холодного пота.
— Я поняла, — поспешно кивнула она.
— Ну и хорошо, — тут же улыбнулась мама. — Не волнуйся. Я не делаю ничего плохого. Они все делают сами, а я просто фиксирую их ошибки для истории.
Яна могла бы возразить, что все произошедшее с Димой — это никак не его ошибки. Но, кажется, мама жила в альтернативном мире.