Когда за ними пришла Яна, ситуация стала напоминать триллер. Прямо как тогда, когда они гнались за машиной Андрея, чтобы забрать у него Ляльку. Дверь из коридора на лестницу оказалась заблокирована. Роман почему-то знал, что так будет. Ну, если они в плохом фильме, то все должно быть по полной. Еще бы маньяка сюда с бензопилой, и вообще было бы по классике. Но с ролью маньяка вполне справилась Яна, неожиданно сообщившая, что она дочь Полины Викторовны и что та их ненавидит. Почему она выдала эту информацию в ответ на вопрос «Зачем их сюда привели?», было не очень понятно. Особенно если ты не поклонник детективов. Но Яна сказала это так, будто это все объясняло, и Роман не стал уточнять. Просто сообразил наконец, кого именно напоминала ему сегодня Полина Викторовна, — Яну.
А потом Яна, поговорив с мамой, буднично сообщила, что здесь где-то что-то тлеет. Роман хорошо говорил на русском, но слово «тлеет» почему-то никак не желало обретать в голове смысл. Наверное, потому, что в условиях закрытого наглухо коридора оно становилось синонимом «вы сдохнете медленно и мучительно». Выяснять отношения с Яной, которая, как ни крути, застряла с ними здесь именно потому, что пыталась их вывести, показалось неуместным. Нужно было что-то делать.
Паника Волкова, осознавшего весь свалившийся на них трындец, трансформировалась в безудержное веселье. И Роман, раздеваясь и прокладывая дверь мокрой одеждой, думал о том, что умереть вот так, под шутки Волкова, наверное, не самый плохой вариант. Лучше, чем сгореть в машине. Впрочем, его храбрости хватило ровно до того момента, когда Димкин бодрый голос возвестил о том, что подвезли спецэффекты.
Роман оглянулся было, ожидая пожара, но вместо этого понял, что в помещении пахнет чем-то резким. Как будто где-то горит пластик. Запах был не сильный, но это ведь только дело времени.
Роману очень хотелось думать, что он выглядел спокойным, когда спросил:
— Что будем делать?
Димка пожал плечами и оглядел комнату.
— Может, окно откроем? Хотя тяга только огонь разожжет, если он где-то там есть, — сказал Волков.
У Романа зазвонил телефон, и они все вздрогнули.
— Рома, где вы? — требовательно спросил отец.
— Мы не можем выйти, пап, — голос Романа против воли сорвался. — Яна выпустила нас из кабинета, но дверь в коридор заблокировалась. Мы в туалете. И тут, кажется, что-то все-таки горит.
Романа снова отбросило в тот день, когда он едва не сгорел в машине. Он так же говорил с отцом, только в тот раз все уже было позади, и он очень волновался, что отец рассердится из-за разбитой машины. Сейчас же Роман думал о том, что они с отцом могут больше не увидеться. А еще вспоминал, как дед трогательно перекрестил его на дорогу.
— Мы пожарных вызвали. Ты не волнуйся, — несмотря на ком в горле, Роман постарался сказать это бодрым тоном.
Димка сунул ему в руку мокрый кусок ткани.
— Рома. Ромка… — отец замолчал, а потом снова сказал: — Ромка.
— Да все хорошо, пап. Нас сейчас вытащат, — ответил Роман, комкая в руках тряпку и чувствуя, как теплая вода щекотно затекает под манжету куртки.
— Я буду через десять минут.
— Мы ждем, — улыбнулся Роман и повесил трубку.
— Ну что? — глухо из-за прижатой к лицу ткани спросил Волков.
— Отец будет через десять минут. А пожарных что-то не слышно.