Пятиозерье

…Масик была на редкость красивой девушкой. И давно, но безуспешно с этим боролась, Мечтала, чтобы окружающие реагировали не только на её наружность… Увы, тщетно. Внешние данные Масика били наповал, вызывая у мужчин любого возраста мысли сугубо сексуального направления, а у большинства женщин затаённую неприязнь, густо замешанную на банальной зависти. И никто не обращал внимания на её безуспешные старания сделать карьеру грамотного и не зависящего от сексапильности профессионала…

Сейчас, после краха очередной подобной попытки, она искала утешения у своей старшей подруги Ленки. Та, лишённая в характере зависти, не относилась к подавляющему большинству представительниц прекрасного пола, — к тем, что испытывали при виде Масика подсознательный страх за своих мужей, любовников и кавалеров. Впрочем, в женское меньшинство, проявлявшее отнюдь не платонический интерес к Масику, Астраханцева тоже не входила…

Света подсела к Масику на кровать, но, судя по всему, та уже изрядно успокоилась и утешилась — зрачки её блестящих сильнее обычного глаз сузились, она часто облизывала влажные губы и на большинство вопросов отвечала бессмысленным, но удивительно красивым и мелодичным смехом…

05 августа, 21:48, ДОЛ «Варяг», другое укромное место

Кулак врезался в губы смачно, звучно и эффектно — рот сразу наполнился горячей солёной кровью…

…А ведь началось всё удачно. Укроп вихляющей походкой подошёл к мелкому и невзрачному, на голову его ниже, пареньку из «Бригантины». И, наступив тому на ногу, с возмущённым всхлипом: «Чего толкаешься?!» — ткнул пареньку тремя сложенными пальцами в солнечное сплетение, со стороны незаметно, но на редкость болезненно.

Окружающие, ритмично подёргивающиеся под мелодию команды с дурацким названием «Хенде хох», не обратили внимания на короткую мизансцену.

Глаза на бледном, худощавом лице парнишки зажглись смертной злобой. Увидев такое, лучше сразу бить наповал или уносить ноги, пока цел. Укроп, не отличавшийся по жизни наблюдательностью, не заметил ничего. И предложил выйти для серьёзного мужского разговора.

Паренёк и его приятель, тоже по кондициям заметно уступавший даже Укропу, потянулись к выходу.

Слон, разглядев, с кем собираются сводить счёты компаньоны, демонстративно сплюнул и удалился.

А Дронт и Миха, нехорошо улыбаясь, надвинулись на пришельцев, которые отнюдь не казались испуганными. Причина их спокойствия выяснилась очень скоро, когда со всех сторон показались тёмные фигуры по меньшей мере двух десятков «бриганов». Незатейливый план — использовать живца и заманить извечных врагов в подходящее местечко — пришёл этим вечером в голову не одному Дронту.

Они не побежали, как Укроп, — ломанувшийся через непролазный колючий кустарник и проскочивший сквозь кольцо окружения. Дронт и Миха дрались жестоко и молча, не пытаясь вступить в переговоры, — отмахивались, стоя спиной к спине, и на какую-то секунду противники приостановились, никто не решался первым подставиться под удар, а потом бросились все разом.

Произошло всё быстро.

Дронт хрустко вмазал кому-то в челюсть, нырками ушёл от нескольких нацеленных в голову ударов; не опуская глаз, пнул ногой в чью-то голень, удовлетворённо отметив краем сознания щенячий визг пострадавшего; попытался нокаутировать следующего — промахнулся, рука скользнула между сплетёнными телами, в неё сейчас же вцепились, пытаясь выкрутить, он освободился отчаянным рывком и тут же едва устоял на ногах от неожиданной подсечки сзади; летящий в лицо кулак заметил, когда ничего уже не успевал сделать — левый глаз взорвался вспышкой оранжевого пламени, выбросившей во все стороны слепящие протуберанцы. Удары сыпались отовсюду, вторая подсечка оказалась удачнее — Дронт тяжело рухнул на землю…

…Невысокого, ладного паренька с приятным лицом (в лунном свете оно казалось вурдалачьей маской), одетого поприличнее остальных «бриганов», Дронт встречал и раньше. Даже слышал его прозвище, теперь напрочь вылетевшее из головы — вроде название какой-то рыбы… Он пытался вспомнить это прозвище, словно оно действительно было сейчас важным и нужным…

Паренёк неторопливо, с гаденькой улыбочкой на лице подошёл к поставленному на колени Дронту и коротко, без замаха, вмазал кулаком по губам.

Дронт рванулся, но пять или шесть «бриганов», вцепившихся в плечи, в волосы и в заломленные назад руки, удержали его.

В этот момент на сцене появилось новое действующее лицо — Кирилл Ященко по прозвищу Слон.

Его выход не грешил излишним драматизмом, как явление голливудского супермена в стане отрицательных персонажей. Не было эффектных ударов с пугающими выкриками — просто один из глазеющих на экзекуцию «бриганов» отлетел шагов на пять в сторону и скорчился на земле, не пытаясь встать. А Слон двинулся вперёд, уверенно, как бульдозер, сгребающий кучу мусора.

На него бросились дружной толпой. Дронт почувствовал, как разжались несколько удерживавших его рук и снова попытался освободиться, но выкрученные запястья рванулись вверх, заставив почти уткнуться лицом в траву. А Рыба, не полезший в драку, врезал Дронту носком кроссовки по почкам, оглушив выворачивающей наизнанку болью…