Гарри небрежно зашвырнул угря в дальний угол, обтер ладони от слизи о стену. Поддразнил Еву:
– А я-то полагал, вам подобные штуки нравятся, ведь вы – барышня столичная, и все такое. Копченые угорьки в желе, а?
– Умоляю! – Ева брезгливо сморщила нос.
Они принялись методично обыскивать подвал, заглядывая в одну полусгнившую коробку за другой, вынимая бумаги и письма, мокрые, с расплывшимися буквами, истрепанные от времени, полуистлевшие – иные просто в пыль рассыпались, стоило до них дотронуться. Очень скоро обоим стало ясно: эти жалкие обрывки далекого прошлого не в силах помочь им разобраться в нынешних событиях.
Гарри увлеченно исследовал содержимое очередной коробки, извлекал бумаги, просматривал и откладывал, Ева наблюдала за ним.
– Это вы были вчера? – спросила она неожиданно.
Гарри обернулся, недоумевающе вздергивая бровь.
– Над морем. Звено «галифаксов».
– О, – Гарри покачал головой, припоминая, – вот вы о чем. Да, мы. – И добавил, старательно отводя глаза: – Нет. Не я. Должно быть, мое время еще не пришло.
Ева уже собралась забросать его новыми вопросами, однако Гарри с улыбкой указал на фонограф:
– Вот здорово! В последний раз я видел подобную штуку, когда был совсем мальчишкой.
– Не работает, – поумерила его восторги Ева. – Я уже пробовала.
Гарри схватил фонограф и принялся водить по нему пальцами, пытаясь обнаружить поломку.
– Предоставьте это мне.
Заметив, как увлекла его починка, Ева вернулась к изучению содержимого ближайшей из коробок. Ее пальцы наткнулись на что-то твердое, Ева вытащила находку и в неверном полусвете подвала принялась ее разглядывать.
Ключ, на котором кто-то выцарапал инициалы: «ГД».
Ева принялась осматривать подвал в поисках замка, к которому подошел бы ключ, и тут наверху зазвонил колокольчик.
– Перемена закончилась. Боюсь, мне придется…
Гарри кивнул, не отрывая взгляда от фонографа:
– Раз вам пора, – ступайте. Посмотрим, удастся ли мне все же его починить.