Ключа не требовалось: замок уже давно кто-то снял как бесхозный, да и вообще, за годы моего отсутствия из имения разворовали все, что не пострадало от пожара. А таких вещей было до боли мало.
Например – статуя с крошечными эльфами, она когда-то стояла на вершине фонтана, где я любила сидеть вечерами. Сейчас же я прошла по поросшей мхом дорожке, заглянула в мутные воды лохани, некогда величавшейся помпезным словом фонтан, и с грустью двинулась дальше, к пепелищу…
Когда-то тут стоял дом, большой и родной, с преданными слугами и светлыми стенами. Сейчас же осталось лишь несколько самых стойких стен и камень фундамента. По сути ничего, только тень ушедшего величия…
Помню день после пожара, когда разобрали обломки и отвезли их подальше, тогда еще оставалась надежда найти моих родителей живыми – вдруг им тоже повезло, как и мне, но увы. Вначале нашли мать, а затем и отца…
Стоило об этом вспомнить, как слеза скатилась по щеке, и я смахнула ее рукой. Родителям бы не понравилось, что я слишком себя жалею. Они всегда учили меня быть сильной, наверное, только благодаря этому я сумела быстро приспособиться к жизни в одиночку и не наломать дров.
Хотя могла бы.
Помню, как вскрывали завещание отца, по которому все имущество переходило в мои руки. Правда, имение – гордость нашего рода – сгорело, и мне достались лишь счета в банках и земля, где догорала память о былом счастье. В первую же неделю после этого меня посетили незнакомые люди и предложили выкупить весь участок. Разумеется, я отказала, хотя деньги предлагали приличные.
В своей голове я даже придумала, что это именно они виновны в пожаре и наверняка устроили поджог специально, чтобы заполучить землю. Мне хотелось найти виноватых. Но после, когда таких предложений стало много и от разных контор, я поняла, что подобная “скупка” – вполне стандартная вещь, тем более что официальное следствие в итоге подтвердило версию о случайном возгорании одной из газовых ламп.
И мне бы утешиться хоть немного этими вестями, но на голову свалились проблемы с проснувшимся даром, и тогда я решила уехать как можно дальше. Сбежать, пока не раскрыли, и, быть может, немного забыть о трагических событиях.
Но вот я вернулась, стою на руинах прежней жизни и думаю, как быть дальше. Новое видение подсказало, что через пару месяцев я могу стать трупом, и самое логичное, что стоит сделать, – это вновь бросить обучение и уехать. В Европии я уже была, теперь можно попробовать Африканию или Рузийскую империю. Говорят, там прекрасно в это время года, и ручные медведи с балалайками ходят по улицам.
Я мысленно уже прикидывала, как научусь пить водку из матрешки, когда меня окликнули:
– Чарльстон!
Я вздрогнула и медленно обернулась.
У самых ворот стоял Виктор Фенир. В дорожном костюме, с видом победителя по жизни, он самоуверенно улыбнулся, глядя на меня.
– Я, конечно, все понимаю, – продолжил профессор, – но нельзя так бросать зверей, Элизабет, и уезжать, не оставив инструкций о том, как кормить альрауна!
Огромных трудов стоило сохранить лицо.
В конце концов, я ведь хотела побыть одна! И Хельга наверняка передала это желание преподавателю! Так какого орка он тут делает?
– Вы ведь понимаете, что вам здесь не место? – как можно более вежливо начала я, когда Фенир подошел ближе. – Должны понимать. Это – моя территория.
– Ой, да брось, – отмахнулся профессор, по-свойски осматриваясь. – Ты же не из числа тех истеричек, которые…
– А что, если из числа? – подбоченившись, спросила я. – Зачем вы приехали?!