Альфа напрокат

Он говорил, говорил, говорил. А я стояла, смотрела на любимого когда-то человека и не могла понять, что он несет.

Да, Машенька, приютила голодного Винни-Пуха. А он взял, да и…

– Все, Федь. Поел? Иди домой, – прервав поток откровений, указала бывшему мужу на дверь. – И не приходи больше.

– Маш! Маш, ну, прости. Не знаю, что на меня нашло! Прости, я идиот! – опомнился тот.

– Уходи, Федь.

Не став дожидаться, пока Федор сдвинется с места, вышла из кухни и закрылась в спальне. Видеть бывшего не было ни сил, ни желания. Разнообразия ему захотелось… Кобелина проклятая. Вот и вали! Живи теперь, с кем хочется, и засаживай, кому пожелается!

Дверь хлопнула. Ушел.

Я поднялась с постели и поплелась на кухню, убирать остатки «семейного» завтрака, а заодно прочищать мозги от извечной бабьей глупости. Хватит.

Больше никакой лирики! Через неделю развод, и – здравствуй, новая жизнь!

Глава 7

Руслан

Очнувшись, с трудом открыл глаза и огляделся вокруг. Взгляд уперся в высокий потолок, на котором болталась уродливая дизайнерская люстра – выкинуть бы ее, да рука не поднимается, – на столе ваза маячит, с георгинами – кто ее принес? На стене плазма мерцает. Дверь почему-то открыта, хотя всегда закрываю. Вроде, дома.

– Сергей!

Черт, голос, как не мой. Хрип сплошной. И во рту сухо, будто пил неделю. А может, и пил? С кем, интересно? Ничего не помню, как в тумане все. Веки тяжелые и муть какая-то перед лицом маячит, мысли в кучу собрать мешает.

– Руслан Александрович, вы пришли в себя!

А вот и Серега. Возник на пороге, маячит темным пятном на фоне светлой двери. И лицо такое… Радостное.

– Давно я тут валяюсь?

Нет, с голосом что-то определенно не то. Чужой какой-то.

– Так почти четыре недели уже.

– Четыре недели? А…