Агей изумленно наблюдал за сияющим небом. Что-то менялось в мире, что-то происходило… Даже израненная душа вдруг перестала болеть… Он шел среди развалин, человек в белом медицинском халате, стоявший на страже человеческой души до последнего часа. Человек, терявший веру и веру обретший. Чем он жил? Надеждой, своей верой и, конечно, любовью, а что еще могло спасти Агея Бай-калова, молодого нейрохирурга и ученого?
И теперь он вдруг понял, что началось перерождение мира, где не надо больше лечить души, ибо все уже излечены навечно любовью и верой. Он оглянулся назад. Из катакомб бомбоубежища выходили люди в белом, удивленно вглядываясь друг в друга. Агей взглянул на отца, ведущего мать. Молодая медсестра держала на руках маленького Эдуарда, а следом шли люди, шли, шли… Агей свободно вздохнул всей грудью и поднял лицо к небу. На мгновенье он закрыл глаза.
– Агей, – послышался голос Яна, – Олеся пропала…
Агей завороженно взглянул на помолодевшего и влюбленного Яна, вышедшего из бесшумно подъехавшего «кадиллака»…
– Наверное, ушла продукты раздать, не переживай, дружище!
– А это к тебе, – сказал Ян с тихой грустью и улыбкой, подталкивая к Агею двух красивых малышей.
Агей присел и внимательно, затем с изумлением вгляделся в знакомые сиреневые глаза.
– Ригден и Рожден, – представил Ян детей. – А это, малыши, и есть тот человек, о котором я вам говорил…
Рожден, отпустив руку брата, подошел к Агею, дотронулся до его щеки…
– Почему ты колючий, папа?
Агей поймал маленькую ладошку и притянул к себе сына. Подошел Ригден и обнял Агея за шею.
– А где дедушка и бабушки? – спросил Ригден.
Агей, еще не придя в себя, взял сыновей на руки, встал и вопросительно взглянул на Яна.
– Агей, не теряй рассудок, нынче уже невозможно сие дело…
– Дети, – прошептал Агей, – мои дети, – и крепко прижал их к себе.
Малыши восторженно завизжали…
Подошел пораженный Байкалов-старший.
– Это… это… – запинаясь, пробормотал он.
Ян, подтверждая, кивнул.
– Внуки! – радостно закричал Байкалов, – Бог мой, мои внуки! Лена! Даша вернулась с детьми!