– Не проглотите, с голодухи-то! Это чтоб пить меньше хотелось.
Потом Кузнецов подошел к Витьку, сидевшему в стороне над остатками гитары. Резким рывком поднял его за шиворот на ноги. Вручил шест, подтолкнул к нам и угрюмо проворчал:
– Хватит погорельца изображать. Идти пора, пока силы есть.
Казанцев тоненько всхлипнул, размазывая свободной рукой по лицу слезы. Девчонки страдальчески поморщились. Серега отвернулся.
Я вдруг почувствовал себя виноватым. И было с чего: глаза Витька казались абсолютно пустыми, выцветшими, будто жизнь для него кончилась со смертью любимого инструмента.
Почему-то именно эта сцена взбесила обычно невозмутимого Кузнецова.
Он долго рассматривал нашу небольшую группу. Потом схватил тихо плакавшего Витька за грудки, подтянул к себе и свирепо выдохнул:
– Ты, мразь, спасибо Сашку скажи, а не вой! Ежли б он твою гитару не тронул, ты б сейчас меж нами не топтался! Понял, нет? И не дави девок на жалость, суслик жадный!!!
Горящие ненавистью глаза Вована испугали бы любого, не только трусоватого Казанцева. Витек побледнел. Отшатнулся и жалобно прогундосил:
– А что я такого сделал? Я ж ни слова не сказал…
Лилька изумленно заметила:
– Вовчик-то прав! Если бы не гитара, то я б тебе, Казанцев, глазки-то повыцарапывала бы, точно. Надо же – ночью по чужим карманам шарить! Додумался…
Витек отвернулся. Тут Лилька открыла рот и сердито выкрикнула:
– Получается, не застань тебя Сашок на горячем, нам с Ленкой и крошки бы не перепало?!
– Вам! – хмыкнул Серега. – Это НАМ не перепало. Ни крошки.
Лилька начала наливаться дурной краской. Мы с Леной переглянулись: это могло растянуться надолго.
Похоже, до Лильки только сейчас дошло, что именно случилось ночью. Раньше ей истерика Витькина мешала.
Кажется, Казанцев тоже это понял. Он побледнел сильнее, его серо-зеленые глаза испуганно забегали по сторонам. Впервые мысли о погубленной гитаре куда-то отступили: Витек забеспокоился о себе, любимом.
Вован опасливо покосился на Кочеткову: только скандала сейчас не хватало! Лильке только дай волю, тогда они и до обеда отсюда не выберутся.
Кузнецов бросил быстрый взгляд на часы и разъяренно рявкнул: