– Как это? – Я попытался обхватить необъятное пузо руками. Пальцы едва сходились. – Оно же натуральное!
– В машине расскажу, – пообещал оснаб-мнс. – Спасибо за службу, товарищи! И берегите себя – диверсанты в «Абвере» еще те волчары…
– Ну, – спокойно «отмахнулся» от предупреждения Петрова, псевдооснаб, – не в первый раз «замужем». У нас на этих волчар позорных свои проверенные волкодавы найдутся! Правда, Никодимыч?
– Не сумлевайтесь, товарищи, – первый раз за встречу подал голос мой двойник, – уделаем мы этих диверсантов, как бог черепаху!
Распрощавшись с коллегами, мы нырнули в предоставленный нам автомобиль. Подождали, пока наши двойники выедут со двора и только потом двинулись за ними, только поехали по улице в обратном направлении.
– Ну, и как называется все это безобразие? – Я вновь хлопнул себя по огромному животу, мешавшему мне не только сидеть, но и, похоже, просто дышать. Да в кресло еле-еле поместился. – И почему оно такое… настоящее?
– Понравилось, старичок? – Подколол меня командир. – А кому сейчас легко? Почувствуешь себя хоть раз в жизни откормленным толстопузом.
– Спасибо, конечно, командир, за заботу, за ласку! – Вернул я оснабу той же монетой. – Я думал Морок – это просто видимость, а тут… И с какого перепуга все тогда Даром Тератоморфа восторгаются? Вот эта хрень ни разу не хуже! Я себя реальным жиртрестом чувствую!
– Почему, говоришь, восторгаются? – Командир, после того, как мы сменили машину и собственный внешний вид, наконец сумел немного расслабиться.
– Угу! – Я продолжал елозить в небольшом кресле, пытаясь поудобнее втиснуть в него свою непомерно широкую задницу. Кресло натужно скрипело, а его обшивка предупреждающе трещала, грозясь в любой момент разойтись по швам.
– Вся эта твоя «натуральность» на самом деле – обман, – пояснил он. – Морок, он Морок и есть. И держится эта «видимость натуральности» только на Энергетике создавшего «Личину» Силовика. И как только Силовая Энергия в Конструкте закончится – он попросту развеется, как утренний туман. Можно, конечно, запитать Личину от Энергетического Кристалла, тогда, да – можно пользоваться бесконечно долго, меняя кристаллы, словно банальные батарейки. Но любой, набивший глаз Силовик, тебя сразу «срисует» – ты же видел, как «фонят» Силой Формулы и Конструкты?
Действительно, я прищурил подслеповатые глаза (кстати, катаракта меня теперь не сильно-то и беспокоила – похоже, что рассасывается потихоньку) и пригляделся к оснабу.
– Точно! – Пусть и слегка, едва-едва, на грани восприятия, но я умудрился заметить, что от фигуры худощавого интеллигента исходило легкое желтоватое свечение. – Вижу «излучение».
– Вот в этом-то и проблема! – Продолжил пояснять мне «на пальцах» командир. – А людей, измененных при помощи Дара Тератоморфа, невозможно вычислить подобным образом. Ведь на них нет никакого Морока. Они реально так выглядят. Кстати, – усмехнулся он, – знаешь, как называется Морок, в который нас обрядили?
– Откуда? – Я резко развернулся к оснабу, отчего все мои многочисленные подбородки мерзко затряслись.
– Морок Станиславского, – произнес, похохатывая Петров.
– Иди ты! – не поверил я.
– Ну, на самом деле название Конструкта, данное ему создателем – «Театральный грим Станиславского». Но название в народе не прижилось и используется только среди прожженных театралов.
– Морок Станиславского… Обалдеть! Он, значит, тоже Силовиком оказался?
– Да еще каким Силовиком! – подтвердил Петр Петрович. – Кроме «Грима» на его совести разработка десятков различных Формул и Конструктов. Больше, конечно, подходящих для театра и кино. А для нашего ведомства его «Грим» – то, что доктор прописал.