Когда она заговорила, труп Мамолиана, стоявший на коленях, рухнул вперед. Исходившие из него призраки исчезли, гул стих. Лишь черная кровь лилась из ран. Брир про должал работу и двумя взмахами вспорол живот. Из порванного мочевого пузыря хлынул фонтан мочи.
Кэрис выскочила из комнаты, не в силах справиться с отвращением. Марти продержался чуть дольше. Последняя картина, представшая ему, прежде чем он последовал за Кэрис: Брир держит голову за волосы, как некий экзотический фрукт, и наносит ей боковые порезы.
В коридоре Кэрис села на корточки рядом с отцом; Марти примостился около нее. Она поглаживала щеку старика.
— Папа?
Уайтхед не умер, но и не выжил. Его пульс трепетал, не более того. Глаза были закрыты.
— Бесполезно… — сказал Марти, когда Кэрис затрясла старика за плечо. — Он практически мертв.
В комнате Чад зашелся в приступе хохота. Очевидно, сцена бойни поднялась на новые высоты абсурда.
— Я не хочу оставаться здесь, когда ему наскучит его занятие, — сказал Марти.
Кэрис не шелохнулась.
— Мы ничего не можем сделать для старика, — добавил он.
Она взглянула на него, не в силах сделать выбор.
— Его нет, Кэрис. И нам пора уходить.
В разделочной воцарилось молчание. Это хуже, чем смех или звуки работы Брира.
— Нельзя больше ждать, — сказал Марти.
Он рывком поднял Кэрис на ноги и подтолкнул к выходу. Она тихо выругалась.
Когда они скользнули вниз по лестнице, где-то наверху блондин снова зааплодировал.
72
Мертвец трудился достаточно долго. Движение на трассе давным-давно затихло, лишь изредка рокотали моторы одиноких дальнобойщиков, державших путь на север. Брир их не слышал. Слух он давно потерял, а зрение, когда-то весьма острое, едва различало следы резни вокруг него. Когда и зрение померкло, осталось осязание. С его помощью он завершил свое предназначение, измельчив тело Европейца так, что отличить одну часть тела от другой стало невозможно.
Чад устал от представления задолго до кульминации. Он чиркнул спичкой о каблук, закурил вторую сигару и вышел пройтись, чтобы узнать, как там дела. Девушка ушла, герой тоже.
«Храни их бог», — подумал он.