Я кивнул.
– Я убил двоих человек, и третьего – почти.
– Почти убил или почти человека?
Мне вдруг стало смешно.
– Можно и так сказать.
Она задумалась.
– Ребенка?
Я в третий раз кивнул и потер руки.
– Почему ты хотел убить ребенка, Уилл?
Я не мог смотреть ей в глаза. Моя рука рассеянно поднялась и так же рассеянно опустилась, точно отогнав муху.
– Там было… это так трудно… все происходило очень быстро, и, если ты никогда не переживала таких моментов, когда у тебя всего секунда, чтобы принять решение, точнее, когда нет ни секунды, потому что все решено заранее, иначе не успеть…
Я не смотрел на нее, но знал, что она смотрит на меня, внимательно изучает мое лицо, читая по нему то, чего я не мог выразить словами.
– Ты знал, что убьешь тех двоих, – подсказала она.
Я с облегчением повторил за ней:
– Да. Знал.
– Но не ребенка.
– Мальчика, – пояснил я. – Это был мальчик. Одиннадцати-двенадцати лет, не старше. Правда, маловат для своего возраста, в потрепанной такой шапчонке, и худенький, как будто еды не видел неделю…
Вдруг она громко крикнула, заставив меня буквально подпрыгнуть в кресле:
– Мама! Входи, мама; я же знаю, что ты здесь.
И не ошиблась: в дверях показалась миссис Бейтс и, горько улыбнувшись, сказала: