– О, ты здесь! – сказала она. – Зачем? И, пожалуйста, не начинай разговор с того, что тебе нечем было заняться, и ты решил заглянуть, и прочих оскорблений в таком роде, которые ты принимаешь за остроумие.
– Мне нужно было увидеть тебя.
– Вот это замечательный ответ, мистер Генри. – У нее было хорошее настроение. Она сняла шляпу, длинные кудри рассыпались по плечам. Наблюдая этот маневр, я почувствовал, что у меня снова пересохло во рту, и подумал, не попросить ли дворецкого принести еще выпить.
– Правда, это не совсем удобно, тебе не кажется? – продолжала она. – Мы ведь уже сказали друг другу «прощай».
– Я – нет, – отвечал я. – Я не говорил тебе «прощай».
– Наверное, у тебя есть новости. Точно есть, я по твоему лицу вижу. Выражение вашего лица, мистер Генри, куда прозрачнее, чем вам кажется.
– Для тебя, быть может.
– Честность и лесть? Нет, вряд ли ты пришел с новостями; скорее, тебе от меня что-то нужно.
Я покачал головой и пососал льдинку из стакана.
– Ничего мне не нужно.
Она подалась вперед и уперлась локтями в колени. Глаза у нее были и впрямь точь-в-точь как у дяди. И они лишали меня присутствия духа.
– Так что у тебя за новости?
–
Она охнула.
– А как же доктор Уортроп?
– Пеллинора Уортропа этим не проймешь. Он неубиваем, неистребим, как воздух.
– Значит, ты спас его, но не уберег трофей.
Я кивнул и потер руки, словно они замерзли. Но руки были теплые.
– Я спас его…
– Ты спас его, но…