Загадка сбежавшего сейфа

Том в нерешительности пожал плечами, потом вздохнул:

– Ну ладно. Извинение принято.

Леония протянула ему руку, он пожал ее. Большой шаг к всеобщему примирению! Я украдкой покосился на Одетту и Франческо. Этот итальянец по-прежнему казался мне кретином, но насчет некоторого примирения я бы тоже не возражал. В глубине души я всегда предпочитал дружбу и гармонию. Но кто должен сделать первый шаг? Я? Ну уж нет. Франческо мог бы и сам извиниться перед всеми, особенно передо мной. В конце концов, он присоединился к нам в последний момент, а потом его спринт в подвал до смерти напугал рабочих. Ну да, согласен, он сделал это не нарочно. Но все равно! Я, Уинстон Черчилль, жду от него извинений!

Беата и миленькие детишки, или Кот в дурном обществе

Некоторых вещей приходится ждать долго, до посинения. В моем случае это затруднительно, ведь я черный. Впрочем, я сомневался, что цвет моей шерстки стал причиной того, что Франческо так и не извинился передо мной. Вероятно, все дело в его упрямстве. И самонадеянности. Но мне на это было наплевать, его извинения были нужны мне как пустая банка из-под сардин. Но меня огорчало другое: Одетта тоже почти не общалась со мной. И я не понимал причину ее холодности.

После приключения в школе «Гутенберг» я дважды приходил на задний двор, но единственным, кто общался со мной по-дружески, был Спайк. Одетта всегда сухо здоровалась со мной и сразу исчезала, а однажды я даже видел, как она мчалась к соседнему дому, где ее ждал Франческо. От отчаяния я был готов рвать на себе усы! У нас с ней так все было хорошо – и вот такой удар! Наши отношения снова стали такими же натянутыми, как в начале нашего знакомства!

Может, теперь мне надо реже показываться на улице? Чтобы Одетта почувствовала, что ей без меня скучно? Как говорят, реже видишь – больше любишь. Я решил прибегнуть к такой тактике и проводить больше времени на диване, а не на заднем дворе.

К сожалению, оказалось, что это не так легко выполнить: к концу недели в доме профессора Хагедорна начались лихорадочные приготовления к встрече гостей, и мне стало почти невозможно спокойно дремать на своем любимом диване. Впрочем, дело было не только во всеобщей суете, а в Анне и бабушке – они буквально сговорились и решили вообще прогнать меня с моего любимого места.

Сегодня утром они тщательно пропылесосили диван, даже помыли его шампунем, и теперь обе ужасно злились, если я даже проходил мимо него. В спальни меня тоже больше не пускали, только на кухню и в коридор. Что за возмутительное бесстыдство! Нет, пора обратиться в лигу защиты животных! В своем родном доме я чувствовал себя ограниченным в правах. И все из-за того, что они ждали гостей. Как я и опасался, к нам в Гамбург должен был приехать брат Вернера со своим ужасным семейством, и теперь квартиру вылизывали до блеска – можно было даже есть с пола! Хотя, разумеется, это просто игра слов, ведь для этого у людей есть тарелки!

А вот теперь я расскажу о самом главном. Когда я стал искать утешения в своей миске, я обнаружил там – не поверите! – готовый кошачий корм. КОНСЕРВЫ!!! Эй, что такое?! Как это понимать?! Я немедленно бросился к Анне в ноги, сердито и жалобно мяукая.

– Уинстон! Что на тебя нашло? Сейчас мне действительно некогда. Ну-ка, встань и ступай на свою подушку!

В ее голосе я не услышал никакого сочувствия. Но я не собирался сдаваться так скоро. Когда речь идет о еде, тут уж не до шуток. Короче, я ударил лапой по джинсам Анны и вонзил когти в нижний край штанины. Теперь я повис на ней как клещ, и когда Анна сделала шаг, она потащила меня за собой.

– Уинстон, ты злой и гадкий кот! Я так волнуюсь! Сейчас приедут гости, а мне еще надо украсить комнаты цветами. Господину профессору важно, чтобы у гостей создалось очень хорошее впечатление от нашей квартиры, это он особенно подчеркнул! Раз ты не можешь мне помочь, тогда хотя бы не мешай и не отвлекай меня от работы.

Она шутит, что ли?! Разумеется, я не могу ей помочь. Каким образом? Цветы, что ли, поставить в вазы? Единственное, что я мог сделать с цветами, это их разодрать, но вряд ли это понравится Анне. Короче, я по-прежнему настаивал на своем: в моей миске должно лежать что-то съедобное, а не эта жуткая коричневая гадость! Поэтому я не отпускал штанину и продолжал мяукать.

Анна тихонько выругалась и крикнула бабушке:

– Мамочка! Ты можешь прийти сюда? Пожалуйста!

Ага. Она вызвала подкрепление. Что ж, пускай. Если уж они захотят меня прогнать, то это у них получится только с применением грубой силы.

Прибежала бабушка, держа в руках нечто похожее на длинную палку с перьями на конце. Интересно, что она делала этой штукой?

– Что случилось?

– Уинстон вцепился мне в ногу, и я не могу от него отделаться. Помоги мне, пожалуйста!