– Не волнуйтесь так, в первый раз долго рожают, – успокоил его Матвей, но как-то не очень уверенно.
Как назло, мне снова скрутило низ живота – причем так, что захотелось побиться головой о боковое стекло.
– Я все же думаю, Любой надо назвать ребенка, – первое, что я услышала, когда вернулась из своего маленького, персонального ада.
И зашипела, сразу же забыв о боли.
– Какая еще Люба! Сто раз ведь обсуждали! Тот факт, что твою тетку звали Любой, не означает, что я буду так называть свою дочку!
– Обсуждали, но ведь я еще не согласился! Твоя Аня ничем не лучше!
– Аня – это интернациональное имя! Она где угодно сможет жить с этим именем! И… никто смеяться не будет… Фак!
– Да чего бы над именем смеялись? На западе уже давно никто не смеется над именами. Толерантность, милочка, слышала про такое?
И только когда, пулей пропустив через приемный покой, меня уложили в особую палату, где проверяли на «готовность», я поняла, что Донской мне просто зубы заговаривал и специально злил, чтобы отвлечь! Уже ведь давно все решили – Аня «ин», Люба «аут»!
А он, зараза, оказывается, умеет зубы заговаривать! Я инстинктивно вцепилась в руку мужа – вот теперь точно никуда не отпущу, пусть заговаривает!
Вошла медсестра, полезла проверять, что там с «готовностью». Донской целомудренно отвернулся, а меня вдруг разбило такой болью, что я забыла абсолютно все свекровкины увещевания.
– Эпидюрал – райт нау! – заорала так, что действительно чуть стекла не повылетали.
Донской чуть не присел от страха. Выругался и повторил – на чуть более красноречивом английском, с истерическими нотками в голосе.
– Да! Моя жена будет рожать только с эпидуральной анестезией! Нам не нужны лишние страдания. Зовите врача!
Медсестра подняла голову, вытащила руку из-под простыни, прикрывающей мои нижние регионы, и обвела нас обоих странным взглядом.
– Я вообще-то рада бы… – медленно произнесла – неожиданно по-русски. – Вот только запихнуть ребеночка обратно я не смогу, к сожалению. Или к счастью…
– Что?! – мы вцепились друг в друга в полнейшем ужасе.
– У вас полное раскрытие, девушка. Одиннадцать сантиметров. Эпидурал вас уже не спасет.
– О боже… боже… – я вдруг заплакала. – Матвей, я боюсь…
– Тшш… Не бойся… Я все решу… Сейчас приведу врача! – на лоб легкая теплая, слегка подрагивающая рука, и сразу же стало легче. Вот прям физически.
ebooksa