Лавка дурных снов

22
18
20
22
24
26
28
30

– Тихо. Заткнись.

Я заткнулся. Она убрала руку.

– Все началось с Джеромы Уайтфилд. Насколько я могу сказать, воспользовавшись «Гуглом», она – единственная в мире. Точнее, единственная, кто покинул этот мир. Есть множество других Джером Уайтфилд, но, слава богу, она была твоей первой, и других Джером это не коснулось. По крайней мере, некоторых. Ближайших.

– Что не коснулось?

Она посмотрела на меня как на идиота.

– Сила. Твоей второй… – Она запнулась, думаю, потому, что хотела сказать «жертвой». – Твоим вторым объектом воздействия стал Питер Стефано. Не самое распространенное в мире имя, но и не уникальное. А теперь посмотри сюда.

Она взяла со стола несколько скрепленных листов бумаги. Отцепила первый и протянула мне. Три некролога, все из газет маленьких городов: в Пенсильвании, Огайо, северной части штата Нью-Йорк. В Пенсильвании Питер Стефано умер от инфаркта. В Огайо – упал с лестницы. В Вудстоке – скончался от инсульта. Все умерли в один день с безумным музыкальным продюсером.

Я тяжело сел в кресло.

– Этого не может быть.

– Может. Хорошие новости: я нашла в США два десятка других Питеров Стефано, и все они в добром здравии. Думаю, потому, что живут на большем расстоянии от тюрьмы в Гованде. Эпицентр находился там. Шрапнель разлеталась во все стороны.

Я ошалело смотрел на нее.

– Развратник Кен стал следующим. Еще одно необычное имя, слава богу. Вандерли полным-полно в Висконсине и Миннесоте, но эти штаты, как я понимаю, слишком далеко. И только…

Она протянула мне второй лист. Сначала шла статья из «Нью-Йорк таймс» под заголовком «СМЕРТЬ СЫНА СЕРИЙНОГО УБИЙЦЫ». По словам его жены, Кен Вандерли-младший случайно застрелился, когда чистил пистолет, но в статье указывалось, что «несчастный случай» произошел менее чем через двенадцать часов после смерти его отца. Читателям предлагалось самим решить, не о самоубийстве ли речь.

– Не думаю, что это самоубийство, – добавила Кэти. Косметика не скрывала ее бледности. – И не думаю, что это несчастный случай. Все дело в совпадении имен, Майк. Ты понимаешь? И они даже не всегда полностью совпадают.

За статьей о сыне Развратника Кена следовал некролог (мне уже стало противно само это слово) еще одного Кеннета, Вандерлия, проживавшего в Парамусе, штат Нью-Джерси. Как и Питер Стефано из Вудстока (невинный человек, который за свою жизнь, наверное, убивал разве что время), Вандерлий умер от инсульта.

Дыхание у меня участилось, я вспотел. Яйца сжались до размера персиковых косточек. Я чувствовал, что сейчас грохнусь в обморок, к горлу подкатывала тошнота, но я сумел совладать с нервами. Потом, правда, блевал без остановки. Где-то неделю. Похудел на десять фунтов. (Встревоженной матери сказал, что это грипп.)

– А это лидер. – Кэти протянула мне третий лист. С семнадцатью Амосами Лэнгфордами. Большинство пришлось на штаты Нью-Йорк, Нью-Джерси и Коннектикут, но один умер в Балтиморе, один – в Виргинии, еще двое откинулись в Западной Виргинии. И трое – во Флориде.

– Нет, – прошептал я.

– Да, – сказала она. – Второй по списку, в Амитивилле, – плохой дядюшка Пенни. Благодари бога, что Амос – достаточно редкое имя в наше время. Будь он Джеймсом или Уильямом, счет пошел бы на сотни. Может, не на тысячи, потому что дальше Среднего Запада это не распространилось, но Флорида – в девяти сотнях миль. Сигнал АМ-диапазона столько не пролетит, во всяком случае, днем.

Листы выскользнули из моих пальцев и рассыпались по полу.