Я подошла к туалетному столику, протянула руку и резко захлопнула крышку шкатулка. Музыка оборвалась.
И вот тогда я услышала царапанье.
Оно раздавался из кукольного шкафа у меня за спиной. Ужасный скрежет, раз за разом, сотни крошечных пальчиков скребли стекло.
Я развернулась и перевела свет фонарика на кукольный шкаф.
Когда свет упал на шкаф, я чуть не выронила фонарик из рук.
Куклы по-прежнему были неподвижны на полках, но они больше не лежали как прежде, теперь каждая из них стояла в полный рост, лицом к стеклу, их крошечные ручки упирались в стекло, их нарисованные глаза таращились прямо на меня. Даже те куклы, что были без конечностей: рук, ног или голов прижимались к дверце шкафа.
И в это мгновение маленькая рука схватила мое запястье, холодные пальцы прикоснулись к моей коже, прямо как тогда, в тот вечер в кафе. Я ахнула, мое сердце забилось в груди и я, отдернув руку, не задумываясь, ударила рукой, в которой держала фонарик. Она столкнулась с каким-то небольшим объектом, который находился рядом со мной в темноте. Объект вскрикнул и упал на пол.
Я посветила фонариком и увидела маленькую девочку с длинными темными волосами, распластавшуюся на полу. На долю секунды я подумала, что это Ребекка, но потом поняла, что эти огромные испуганные глаза принадлежали Лилиас. Одну руку они прижимала к щеке, закрывая то место, по которому я ударила. Но прежде, чем я успела сказать хотя бы слово, она поднялась на ноги, схватила меня за руку и практически выволокла из комнаты в коридор, а потом подвела к своей спальне. Её ночник был включен и всю комнату заливал теплый уютный свет.
— Прости, Лилиас, — сказала я, сжимая её руку. — Я не хотела тебя бить. Ты в порядке?
Лилиас вырвала руку из моей ладони и уставилась на меня. Я заметила, что место удара покраснело, но царапины не осталось. Она вся дрожала с головы до пят. И возле ворота её сорочки я заметила уродливый шрам. Видимо, это было как раз то место, где она пыталась вырезать ключицу.
— Ну почему ты такая глупая? — сказала она. — Ты не должна заходить в комнату Ребекки. Если ты их выпустишь, то они натворят бед.
— Я не собиралась их выпускать, — сказала я. — Я услышала музыкальную шкатулку и хотела узнать, кто в комнате.
— Ребекка была там, — сказала Лилиас, — в углу, разве ты её не видела? Она хочет показать тебе кукол. Ты видела, что они шевелятся, ведь так? А слышала, как они скребутся о стекло?
— Я… мне показалось, что я что-то слышу, — сказала я. — Но зачем Ребекка хочет показать мне кукол?
— Почему бы тебе самой у неё не спросить? — зло сказала Лилиас. — Это ты её сюда притащила!
— Но я не могу ее увидеть. У меня не выходит. Лилиас, ты серьезно можешь её видеть? Ты на самом деле разговаривала с ней?
Я помню, как она сказала за ужином тем вечером:
Это правда — Ребекке было семь, когда она погибла, столько же лет сейчас и Лилиас. Они даже внешне очень похожи.
— Она здесь, — прошептала Лилиас. — И она очень, очень злится.
— Почему? — спросила я. — На что она злится?