Моя кожа, мышцы, глаза, наверное, даже ресницы. Я не знала, осталась ли хоть какая-то часть моего тела, которая
Затем смутными вспышками начали возвращаться воспоминания.
Я упала.
Довольно серьезно.
Паладин пытался помочь мне, но… я едва подавила всхлип, вспомнив, как отлетела его голова.
Сквозь закрытые веки я чувствовала мерцание света. Открыв глаза, прислушалась к голосам в комнате.
В углу сидела женщина, а над ней стоял мужчина. Я находилась в какой-то хижине с бамбуковым полом и бамбуковыми стенами, грубо перевязанными стеблями.
– Кожа слишком сильно повреждена из-за падения. Придется продавать ее частями, – сказала женщина, и к горлу у меня подкатила желчь.
Мужчина зарычал:
– Тогда мы сначала вылечим ее, чтобы набить цену.
Женщина помолчала.
– Тебе повезло, что демоница закована в кандалы. Иначе она разорвала бы тебя на части.
Мужчина оскалился:
– Так ты можешь исцелить ее или нет? Я дам тебе десять процентов от того, что мы получим за нее на рынке.
Женщина вздохнула.
– Так и быть. Но я хочу двадцать. Если полностью ее исцелить, за одну только кожу мы получим столько, что сможем оба досрочно уйти в отставку.
Я прикусила язык, чтобы не закричать. Дернувшись, я поняла, что у меня связаны руки. По щеке скатилась слеза.
Нет. Нет. Нет.
– Я слышал, ведьмам больше нравятся кости, чем кожа, – сказал мужчина.