Женщина фыркнула:
– Я занимаюсь этим уже больше пятидесяти лет. Поверь мне, освежеванная демоница стоит меньше, чем целая.
Освежеванная. Демоница.
Вот тогда я закричала. Если меня собирались освежевать заживо, я совершенно точно собиралась сопротивляться. Кроме того, я знала: если сейчас не закричу, то сойду с ума.
В несколько шагов мужчина пересек комнату и поднял стальной молоток.
О боже!
– Подожди! – окликнула его ведьма из своего угла. – Не повреди ей мозг, он нужен мне целым.
О боже! Я наклонилась, и меня вырвало прямо на босые ноги мужчины.
Он вздохнул и оглянулся на женщину.
– Можно это смыть? Или ее рвота тоже чего-то стоит?
Женщина взглянула на него с упреком, выступив из тени:
– Все в этой маленькой демонице чего-то стоит. Не разделывай ее, пока я не разрешу.
Он достал с пояса нож и кивнул.
– С чего мне начать?
Женщина вышла в освещенную часть комнаты, и теперь я могла разглядеть ее как следует. Она оказалась моложе, чем я думала. Она сказала, что занимается этим уже пятьдесят лет, но выглядела где-то на тридцать. Высокая, с густыми волнистыми волосами и жестоким лицом, одетая в грязную одежду, которую будто сшили из лоскутов ткани. Похоже, жизнь знатно ее потрепала. Но, помимо этого, она… Она пахла, как вампир, однако у нее были острые уши фейри.
Она посмотрела прямо на меня, вглядевшись в мое полное замешательства лицо, и рассмеялась. От этого звука меня мороз пробрал.
– Пытаешься понять, кто я, дорогуша?
Я кивнула. Все, что угодно, лишь бы она продолжала говорить и как можно дольше не приступала к свежеванию. Где же Уолш? Жив ли он? Мои воспоминания все еще были довольно смутными. Добрый Паладин пытался мне помочь, а они его убили. Уолш наверняка видел дюжину пришедших за мной охотников и побежал за помощью… так? Он скажет Сойеру, и Сойер придет за мной… он меня не оставит.
Женщина протянула руку и схватила меня за волосы, заставляя сесть. Я зашипела от боли, пронзившей череп. Волчица пробудилась: руки начали покрываться шерстью, и я зарычала.