— Милый Бобби, я ведь не люблю тебя. Хотела бы, но не люблю и, боюсь, никогда не полюблю.
— Все равно выходи за меня.
— Неужели я так много для тебя значу? — с болью в голосе воскликнула девушка.
— Быть может, со временем ты меня полюбишь.
— Не будь таким скромным, я сгорю от стыда. Бобби, я бы с радостью сделала тебя счастливым, если бы могла. Поразительно, что ты все еще хочешь на мне жениться. Но я должна быть честной. Не стану себя обманывать: я хочу за тебя замуж не ради тебя, а потому что сама боюсь. Я хочу задавить в себе любовь к Алеку, хочу укрепить свою решимость раз и навсегда. Видишь, какая холодная расчетливость? И я так мало могу тебе предложить.
— Я мечтаю, чтобы ты стала моей женой. Не важно почему.
— Нет-нет, не соглашайся так быстро. Дай мне сперва сказать, что если ты правда этого хочешь, я буду исполнять свой долг с радостью. Если уж во мне нет любви, то есть искренняя преданность и глубокая благодарность. Я хочу, чтобы ты был счастлив.
Он рухнул на колени и стал покрывать ее руки жаркими поцелуями.
— Спасибо тебе, — шептал он, — спасибо.
Люси наклонилась и нежно поцеловала его в лоб. Две крупные слезы медленно скатились по ее щекам.
Через пять минут вошла леди Келси. С удовольствием отметив, что племянник с племянницей снова вполне ладят, она не успела выяснить, что произошло, поскольку тут же объявили о появлении каноника Спратта. Леди Келси слышала, что канонику предложили освободившийся епископат, и заранее жалела о его отъезде из Лондона. Другого такого пастыря и не сыщешь: несмотря на зрелый возраст леди Келси, он всегда был с ней вежлив и обходителен, прекрасно чувствовал себя в обществе. Именно такие и становятся епископами. Затем появилась миссис Кроули, а еще через некоторое время доложили о приходе Дика. Тот беззаботно вошел, даже и не подозревая, что заставил всех ждать не меньше четверти часа, и наконец компания была в сборе.
С каноником Спраттом никогда не бывало скучно, и все весело болтали. Миссис Кроули в летнем платье выглядела роскошно, а поскольку обращалась она исключительно к миловидному священнику, тот тоже пребывал в превосходном расположении духа. Она искренне смеялась его незатейливым шуткам и то и дело дарила кокетливые взгляды. Каноник даже не пытался скрыть от собеседницы, что считает американских женщин самыми милыми созданиями во всем мире; она же подчеркивала, что служители церкви бывают совершенно очаровательны. Они обменивались цветистыми комплиментами, однако наивный прелат даже не догадывался, что его собеседница просто дразнит сорокалетнего джентльмена, раздраженно поглощающего свой ленч по другую ее руку. Миссис Кроули так ни разу и не заговорила с Диком Ломасом, однако когда она стала прощаться с леди Келси, тот тоже поднялся.
— Отвезти вас домой? — спросил он.
— Я еду не домой. Впрочем, вы можете подвезти меня до Виктория-стрит — у меня там встреча в четыре часа.
Они сели в кеб, и Дик хладнокровно велел ехать в Хаммерсмит, а сам с довольной улыбкой уселся рядом со спутницей.
— Бога ради, что вы затеяли? — воскликнула она.
— Я хочу с вами поговорить.
— Очень мило, но я же опоздаю на встречу.
— Я из-за этого совершенно не беспокоюсь.
— Значит, из-за моих чувств вы тоже не беспокоитесь? — насмешливо поинтересовалась она.