— Уже ближе.
— Если бы не ты, извини.
Длинный, гладкий череп лисицы мы вертим в руках довольно долго, что-то искрит под пальцами, но только чуть-чуть.
— Хитрость и предприимчивость, — говорю я. — В тотемах я разбираюсь отлично, поверь мне.
А потом Итэн достает череп свиньи, и как только я его касаюсь, будто электрическим током меня прошивает, совсем легонько, и я чувствую под пальцами щетинку, теплое биение крови, гладкость пятачка, и в то же время вижу только череп.
Вообще-то череп свиньи выглядит почти мультипликационно смешно. Из-за строения заднего ряда зубов кажется, будто мертвая свинка улыбается, чуточку виновато и неловко, но вполне искренне, а вот клыки, искривленные, расставленные в разные стороны, оказываются неожиданно острыми для обладательницы такой нежной улыбки.
— А свинья? Что это значит? — спрашивает меня Итэн, пока я глажу череп, касаюсь линии глазниц, ложбинки носа, и чувствую то жизнь, то смерть, текущую в этих костях.
— Ну, — говорю я. — Удача и процветание.
— Думаю, нам подходит, — говорит Итэн. Вряд ли он почувствовал то же самое, что и я. Он ведь не медиум, но очевидно что-то именно в этом черепе его все-таки привлекло.
— Отличный символ для насквозь белой семьи, — смеется Лакиша. — Череп будет служить образом первопредка, поэтому перед началом обряда, вам всем нужно будет смешать кровь и полить череп ей. Это для изгнания духа из тела. Он войдет сюда, в череп.
Я прижимаю череп свиньи к себе, как новую игрушку, пока Лакиша снова встает на стул и роется на самой верхней полке. На этот раз она достает бутылку темного стекла, говорит:
— Вот сюда можно было бы поймать даже Мэтра Каррефура, поверьте. Мне даже немного боязно доверять вам такую сильную магию. Ты уверен, что справишься, Фрэнки?
— Мы уверены, — говорю я.
Бутылка совершенно обычная, в такой мог храниться ром век назад, на ней выжжен крест, тонкий и аккуратный, но больше ничего необычного я не вижу. До тех пор, пока не протягиваю за бутылкой руку. Еще не коснувшись ее, я чувствую сметающую с ног энергию, силу, магию. Она проникает мне под кожу, обжигая, вторгаясь в мою кровь, пробуя меня на вкус.
— Ощущения могут быть не самые приятные, ты же медиум. Верхний слой — чистая сила земли. Если ты медиум, земля не знает тебя, ты принадлежишь смерти, миру духов.
Но тут бутылка под пальцами вдруг разогревается, становится податливой и теплой.
— Сейчас — куда лучше, — сообщаю я, и Лакиша хмурится. — Тепло.
— Странно. Она хорошо реагирует на зомби, разве что.
— Почему?
— Потому что мертвые, в отличии от медиумов, принадлежат земле. Она раскрывает для них свои объятия.
ebooksa