Король волшебников

Я открываю карты — рыдайте.

ГЛАВА 21

Квентин, Джош и Элиот внесли Бенедикта по сходням. Смерть налила мальчишечье тело тяжестью, и носильщики спотыкались самым неподобающим образом. Стрела в горле, которую никто не осмелился вынуть, качалась туда-сюда.

Квентин принес из каюты одеяло и укрыл им сложенного на палубу Бенедикта. Бок пульсировал в такт с биением сердца, но Квентин только приветствовал боль.

Стрелу в конце концов извлек Бингл, отломив оперение. Пошел дождь; капли стучали по застывшему лицу Бенедикта, и юношу перенесли в лазарет, хотя никакой лекарь уже не помог бы ему.

— Снимаемся, — проронил Квентин, непонятно к кому обращаясь.

— Ночью-то? — сказал Элиот.

— Не хочу больше здесь оставаться. Ветер попутный — снимаемся.

Квентина не заботило, что официально здесь командует Элиот. Корабль принадлежал ему, и задерживаться на этом острове он не желал. Когда кому-то всаживают в горло стрелу, становится не до игр.

— А пленные? — спросил кто-то.

— Да кому они нужны, отпустите.

— А курс? — поинтересовался Элиот.

— Не знаю, просто хочу убраться отсюда! А ты?

Элиот признался, что тоже не прочь.

Мог ли Квентин лечь в теплую постель теперь, когда Бенедикта уже ничто не могло согреть? Да и к отплытию следовало готовиться. Квентин чуть ли не злился на Бенедикта за то, что тот взял и погиб — ведь как хорошо все было. Но делать нечего: чтобы герой победил, где-то на заднем плане должны пасть тысячи пехотинцев. Арифметика, как сказал тот мертвец в замке. Подбиваешь итог, и все.

Поэтому Квентин, король Волшебников и воинский начальник, помог согнать пленных в кучу и отрядил команду за водой и провизией, хотя стояла темная ночь и лил дождь. Курс без Бенедикта предстояло прокладывать кому-то другому, но это не имело значения, поскольку они все равно не знали, куда идти. Квентин вообще не видел больше смысла продолжать это плавание. Да, им удалось достать шесть волшебных ключей, но поможет ли это Джулии? Восстановит ли Нигделандию? Прекратит ли бурю, качающую часовые деревья? Какая от них польза, от этих ключей? Квентин все время видел перед собой Бенедикта, свернувшегося калачиком, как пытающийся согреться ребенок.

Всю ночь они трудились не покладая рук. Джулия сидела с покойником; человеческий облик медленно возвращался к ней, и траурное платье в кои веки пришлось как раз кстати. Бингл, чья всегдашняя мрачность тоже соответствовала случаю, нес караул на носу «Мунтжака», съежившись под плащом, как подбитая птица.

Квентин, совершая обход, услышал, как он бормочет:

— Нет, хватит. Надо уходить, чтоб никому вреда больше не было. — И счел за благо оставить Бингла в покое.

Когда ненастное небо стало бледнеть, Квентин, промерзший и смертельно усталый, вышел на площадь. Должно быть, живой труп в библиотеке чувствовал себя точно так же. Он еще ни разу не делал того, что ему предстояло, но поручить это не мог никому. С молотком и долотом, взятыми у корабельного плотника, он встал на одно колено у обелиска.