Оказалось, что халтурить не обязательно: она и так облажалась четырежды, прежде чем продемонстрировать свои семьдесят семь уровней в первый раз. Причем дважды спотыкалась на одном и том же пятьдесят шестом уровне, где требовалось сделать стекло небьющимся: там можно вывихнуть большой палец и столько валлийских
Айрис, подогнув ноги, уселась на пол, а Джулия решила, что, хоть убей, не станет ругаться, стонать и дергаться. Даже если запорет чары номер пятьдесят шесть двести раз. Будет сама любезность.
В два часа дня она, без ошибок добравшись до шестьдесят восьмого, споткнулась на нем. Айрис закатила глаза и растянулась на полу во весь рост, не в силах больше смотреть на это. Джулия без промедления вернулась к началу и запорола четырнадцатый — взятие на расстоянии, которое даже Джаред знал назубок.
— Господи! — простонала в потолок Айрис. — Давай еще раз.
К половине седьмого вечера Джулия наконец проделала все семьдесят семь чар дважды и без ошибок. За это время она ни разу не присела, и на обед они тоже не прерывались. Заходящее солнце окрасило длинную стену в нежно-розовый цвет. Ноги под ней подламывались.
— Порядок, — сказала Айрис. — Завтра в то же время.
— Но мы еще не закончили.
— Завтра доделаем, — приподнялась Айрис.
— Нет. Сегодня.
Айрис уставилась на Джулию сквозь свои зубрилкинские очки. Она, может, и злилась, что приходится нянчиться с новенькой, но в Джулии злости было куда поболе: если истратить часть основного фонда, никто не заметит. Она грохнула по окну кулаком — зря, что ли, столько раз укрепляла его пятьдесят шестым заклинанием.
— Ладно, Джулия, я все поняла. Я вела себя слишком жестко и прошу у тебя прощения. Пошли обедать.
— Когда уходить, решу я. — Джулия наложила замыкающие чары на дверь (уровень семьдесят два). Символический жест: у Длинного Кабинета было два выхода, а ее семьдесят второй уровень Айрис расколола бы за пару минут. Но она шла к Мюру четыре года — ради этого можно разок пропустить обед.
— Как скажешь. — Айрис снова села и уперлась подбородком в ладони. Ей это только на пользу, подумала Джулия: выпирает уже из джинсов.
Все началось заново в третий раз. На этот раз Джулия работала медленнее и закончила впотьмах, около девяти. Айрис попробовала запертую дверь, выругалась и прошла через весь кабинет к другой двери, не оглянувшись и ничего не сказав.
Дружба не сложилась. Сержант-ветеран не потрепал ее по плечу и не признал нехотя, что когда-нибудь из салаги все же выйдет солдат, но назавтра в восемь утра дело обошлось уже без штучек типа «альфа здесь я».
Итак, приобщимся к продвинутой магии… благо ни с кем спать для этого больше не надо.
На этот раз ей даже стул выделили, и сидели они с Айрис по обе стороны массивного, переделанного из мясницкой колоды стола. На столе лежала та же папка-скоросшиватель, но очень красивая: обложка кожаная, кольца стальные — не алюминий гнутый, как в дешевом «Траппер-кипере», — и, что главное, толстая-претолстая. С каллиграфически выписанными заклинаниями.
Под надзором Айрис Джулия в тот день повысила свой уровень на два пункта, а на следующий заработала еще пять. Каждое новое деление стирало в памяти некоторую часть бруклинских мук. Слишком долго ее вечно голодный разум сидел на голодном пайке; она боялась даже, что он помрет окончательно, утратит всякую пластику. Что она, надышавшись ядовитыми газами, потеряет тонус и не сможет усваивать большие порции данных, но нет: скитания в информационных джунглях только закалили ее. Раньше она делала многое при малых ресурсах — дорвавшись до больших, она собиралась творить чудеса. И творила.
Досадно было, конечно, корпеть над повышением уровня, когда другие выделывали бог знает что. Джулия, галопом проскакивая новые области, рвалась к светлому будущему. Айрис чуть не за уши оттаскивала ее назад и заставляла проходить уровни по порядку. Всем же ясно, что, добавив к кинетике сто двенадцатого кое-какие разогревающие чары сорок четвертого, можно подняться на несколько футов в воздух — так нет, жди сто шестьдесят шестого, до которого еще пятьдесят четыре ступени.
Относились к ней тем временем как к ребенку, при котором не следует говорить лишнего. Выглядывая из окна Длинного Кабинета, она каждый раз видела Царапа и Асмодею, погруженных в некий крайне увлекательный разговор. Либо они спали вместе — хотя малолетка и во Франции малолетка, — либо вели совместно какие-то дела, о которых пока не полагалось знать Джулии. Стоило ей войти в столовую, все замолкали. Не то что они не рады были видеть ее, просто почему-то забывали, что хотели сказать, и отпускали замечания о погоде, кофе и бровях Асмодеи.
ebooksa