Тёмная сторона

— А ты их била по инструменту любви коленкой.

Лидия захихикала.

— Ну, я же тогда ещё не читала книжек по детской психологии! Я просто рассуждала: цепляют — надо отбиваться. Где-то класса до шестого постоянно приходилось махаться. Потом уже в основном за меня дрались… — добавила она с самодовольной улыбкой.

— А что тебе больше нравилось? Драться самой или смотреть, как дерутся за тебя?

— И то и другое — под настроение.

Так, болтая о том о сём, они пришли к баскетбольной площадке. Там две команды по три игрока в каждой, все — тинэйджеры лет пятнадцати-шестнадцати, сражались в роллербол. Эта недавно изобретённая игра отличалась от традиционного баскетбола тем, что игроки носились по площадке на роликовых коньках. По краям площадки стояли и сидели с полсотни зрителей: в основном ровесники игроков, исключение составляли две дамы средних лет да ещё древний дед. Молодые болельщики подбадривали роллерболистов азартными воплями, особенно неистовствовали девчонки. Многие снимали игру на камеры мобильных телефонов. Лидия тоже решила сделать пару снимков. Через пятнадцать минут, когда она нащёлкала с полсотни кадров, каждый из которых так и просился на обложку спортивного журнала, Фил напомнил ей о своём существовании.

— Ой, извини, — улыбнулась Лидия, — что-то я в самом деле увлеклась. Ты же знаешь, я маньячка, с пяти лет больше на роликах гоняла, чем пешком ходила. А что, разве мы куда-то торопимся?

— Да нет. Вот только молодой человек хочет тебе что-то сказать.

Фил кивнул на парня лет семнадцати в бейсболке козырьком набок и в футболке, которая висела на нём, как саван — настолько она была просторна. Столь же просторны были и штаны, напоминающие чуть уменьшенные в размерах трубы ТЭЦ, которые Лидия наблюдала из окна своей кухни. Волосы юноши были скатаны в дреды, а в обоих ушах поблёскивали крупные серьги. Одну руку он держал задранной кверху, будто просился выйти из класса, а вторая была завёрнута за спину, и Фил придерживал его за запястье. Вид у парня был ошалевший.

— Это что за чучело? — удивилась Лидия.

— Отойдём в сторону, и он тебе всё расскажет, — сказал Фил.

— Ну, так что же ты мне хочешь сообщить? — спросила Лидия, когда они втроём отошли шагов на двадцать.

— Ну что, ублюдок, чирикай, — скучным голосом сказал Фил. Парень покивал, часто моргая и сглатывая слюну — и, к страшному удивлению Лидии, бухнулся перед ней на колени.

— Глубокоуважаемая госпожа, — отчеканил он, — простите меня, ничтожного говнюка, за то, что…

— Не пропускай, — напомнил Фил, отвесив парню лёгкий подзатыльник. — Ну? «Недостойного…»

— …недостойного целовать пыль под вашими божественными ножками, за то, что я закусился…

— Покусился, ублюдок!..

— …покусился на вашу священную собственность, и с поклоном…

— С КАКИМ поклоном?..

— …с нижайшим рабским поклоном молю вас принять ваше имущество обратно.