— Несомненно, Пал Семеныч, несомненно…
О некоторых обстоятельствах несостоявшейся между вами дуэли мне тоже хорошо известно. Я восхищен вашей доблестью, рыцарь Павел, и убежден, что некогда вы оба не погрешили против чести.
«Ох мне арматоры, мужчины и женщины…»
Приняв ванну на сон грядущий, Филипп взял из бара и прикурил крепкую манильскую сигарилью. Хотя курил он редко, и заядлым курильщиком никогда не был; никотиновым зельем баловался от случая к случаю. Предпочитал сигары, но от с сигарет с легитимным виргинским табаком тоже не отказывался, если угощали.
Настю табачный дым не раздражал, она к нему равнодушна, как и к спиртному. Гораздо больше ее сейчас беспокоит задумчивое настроение мужа, погруженного в какие-то безрадостные мысли.
— Фил, скажи, что я не так сегодня сделала? Отругай, можешь наказать, если нужно. Ты — мой любимый и единственный. Ты один у меня знаешь, что хорошо и что плохо для твоей маленькой Насти.
— Вот что, Настена… Твой дар ясновидения, полученный от меня и Пал Семеныча, ты развивай себе и дальше. Однакось перед Манькой с ним не выставляйся и не выпендривайся… Во избежание ненужной ревности, женской зависти, душевных травм…
— Ой, Фил, можешь не продолжать, если тебе неудобно об этом говорить. Мне кажется, тут я побольше тебя понимаю…
— Вот и ладненько.
В Филадельфии наши рыцари и дамы оказались точно в определенный срок, день и час, учитывая разницу в часовых поясах и линию перемены дат. У группового транспортала их жизнерадостно приветствовал Патрик Джеремия Суончер, энергичный сорокалетний джентльмен, с виду несомненный янки ирландских корней и кельтской родословной.
Тем не менее за столом в китайском ресторане он почел за благо изъясняться на чистейшем русском языке в акцентированной орфоэпике коренного петербуржца.
— С перерывами без малого полвека в России, дамы и господа, — объяснил он эту свою странность. — Не сочтите сие великодушно за стариковскую эксцентричность.
Божьим соизволением и при дворе государя императора Александра Благословенного бывать доводилось, при самодержце Николай Палыче в империи Российской жительствовал и начало славных дел Александра Второго Освободителя застал.
Господи, Боже мой! Какие ностальгические воспоминания о былом и прежних думах в их стремлении высоком! Ах, были ж люди в наше время, когда весенний первый гром, не то, что нынешнее племя в тумане моря голубом…
…Потому-то я был бы невыразимо счастлив, полагая вас соотечественницами, милостивые государыни Марь Вячеславна и Настасья Ярославна, эдак, прикинем, в старых имперских границах без линии Керзона…
Бог с ними, с америкашками и наречием аглицким. Успеется бишь поговорить, порассуждать о делах наших в Новом Свете.
Поведайте-ка мне лучше, каково вам живется-можется в отдельном Северо-Западном крае былой Российской империи. Каково там ноне кудесничать приходится? Каким образом и подобием тамошние простолюдины атеистические ереси и окаянство коммунистическое изживают?
Прошу излагать в осмысленных подробностях, но без натуральных буколик и тематических эклог, дамы-неофиты.
Начнем с вас, Марь Вячеславна. Бог вам в помощь, барышня.
«Круто взял, по-ковбойски! Лассо на рога и в корраль телочек. Пожалте бриться в промежности…»
ebooksa