— Благодарю вас, Павел Семенович!
— О нет, рыцарь! Благодарить вы должны себя самого, а также великую милость Господню, позволившую вам успешно и ускоренно преодолеть начальный этап овладения вашими дарованиями.
— Но этим я обязан как раз вам, прецептор Павел.
— В какой-то мере, мой друг, в какой-то мере… В силу малой толики моих мизерабельных дидактических талантов.
Если хотите, можете опробовать ваши новые опциональные возможности. Предлагаю вместе прогуляться под высокими небесами рассветного Семиречья. Мне понадобится полчаса, чтобы настроить на вашу преображенную личность мой верненский транспортал и встретить вас на предгорных холмах Заилийского Алатау. Итак, Фил Олегыч?
— Почту за честь, Пал Семеныч!
— Тогда вперед, коллега, дерзайте. Вы можете воспользоваться точкой доступа в кольцевом переходе под Круглой площадью. Или, как вам будет угодно, неподалеку от вашего дома в старом прибрежном Губернаторском саду в его юго-восточной части у аттракционов вы сможете обнаружить еще один групповой транспортал…
Внимательно выслушав инструкции, Филипп радостно отрапортовал:
— Так точно, Пал Семеныч! Хоть через четверть часа я у вас, если напрямую рвануть через Александровское военное кладбище. Только роуминг мобильника перенастрою на оплату входящих. Мне тут одна знакомая должна позвонить.
— Похвально, мой друг, похвально… Аноптические предосторожности никогда излишними не бывают…
О системе орденских транспорталов рыцарь Филипп был осведомлен, предложение прецептора его ни на йоту не изумило, не обескуражило. Хотя он не предполагал, что ближайшая точка межпространственного перехода преспокойненько находится себе на полянке у двух берез. Притом на самом видном месте, мимо которого он не раз проходил, пробегал без каких-либо сверхъестественных ощущений.
На сей раз он загодя прочувствовал сверхрациональность и лишь потом увидел матовую сферу транспортала, заведомо его приветствовавшего знакомым приятным ощущением однажды уже виденного и пережитого.
«Ага! Дежавю как признак действительной теургии. Ладненько и понятненько…»
Оценив сверхрациональную обстановку глазом инквизитора и не отметив чего-либо подозрительного, рыцарь Филипп неслышно и незримо растушевался и заштриховался в живописной компании шумных подростков. По-видимому, они крепленым пивом обмывают в нынешнем детском парке имени пролетарского писателя неполное окончание средней школы.
«Брандахлыст местный хлещут, живопись сортирная. Непорядок мочегонный, ети его по кумполу», — благословил Филипп подрастающее поколение и превратил бутылочную бурду белоросского разлива в легитимный европейский «Туборг».
Веселящиеся школьники разницы не заметили, но Филипп в сердцах отругал себя за мальчишество и теургическое озорство:
«Тоже мне, теург нашелся! Помои со спиртом в пиво превращать надумал. Оба-на, будто молодой обрадовался. Дежавю, из рака ноги! Хоть бы Пал Семеныч безобразия не почувствовал, или там Ника Афанасивна, если вдруг энцефалограмму снимет и расшифрует».
В том, как он в эйфории глупо созорничал, Филипп не замедлил чистосердечно покаяться Павлу Семеновичу по выходе из транспортала. Тем не менее наставник его не порицал, но даже одобрил:
— Шалость ваша извинительна, мой друг. Кабы мне хватало теургии и компенсации ретрибутивности, я бы весь недобродивший брандахлыст, какой в Белороссии незаслуженно называют пивом, враз бы в настоящий напиток переделал или сполна обратил в дистиллированную воду по методу средневековых алхимиков.
Есть многое на свете, мой друг, нечеловечески нам чуждое, духовно и материально, не так ли?..
ebooksa