— Не учи ученого…
Учить домоводству Филиппа и впрямь нет нужды. Домашним хозяйством с большего он занимался сызмала, потому как родители педагогически к труду ребенка приучали. А в ярого поборника чистоты и стерильности он превратился, когда дядя Гена ему объяснил ужасающую несовместимость низменной домовой пыли, грязи с высокими информационными технологиями.
Самый что ни на есть персональный компьютер Филька ужасно берег. Изо всех сил за жилищную опрятность следовало неустанно и регулярно бороться. Поэтому ему приходилось тщательно пылесосить и ползать с мокрой тряпкой по всей квартире. Но и тогда в системном блоке скапливалась зловредительная пылища, угрожавшая замкнуть, перегреть или еще как-нибудь испортить дорогие компьютерные внутренности.
В те юные годы гимназист Филька никоим видом не думал, что привычный образ действий вычищать и убирать квартиру дан ему свыше.
«Пушкин, что ли, за тебя полы будет мыть?» — нередко звучало в родительской внутренней риторике.
Тогда как сейчас Филипп Ирнеев исходит из иных посылок, соглашаясь с классиком российской словесности:
«Правду рек Алексан Сергеич. Иже от отца с матерью исходяще свысока привыкание к уборке. Самоумаление вяще высоколобой гордыни. Полезно снизу вверх ручками поработать, чтоб всякую срань и срачь извести.
Из рака ноги, Господи, помилуй, в смиренномудрии санитарно-гигиенический порядок соблюдается. Шаг-о-м, арш унитаз драить и стерилизовать, чистоплюй Ирнеев…»
Как ранее в семье Ирнеевых, так и теперь в самостоятельном благочестном житии, он следует привычной технологии в том же рациональном распорядке и примерно в таком же хронометраже.
«Ага! приблизительно один час, честное слово, надо затратить ежедневно на текущую уборку нового жилища, сударь. А также пять-шесть часов вынь да положь, ваше благочестие, на еженедельное доведение жилого квадратного метража до благолепной опрятности и окоемно радующей упорядоченности».
Очевидно, его жилплощадь, — еще до ремонта проницательно подметил Филипп, — некогда делилась на три комнаты. В этом он окончательно убедился, сходив в гости к соседям снизу. Насколько поведал ему завязавший алкоголик сосед Витюня, стародавний жилец нынешней Филипповой квартиры, будучи сыскарем из районной уголовки, предпочитал простор, но не выносил проходных комнат и дворов.
В результате и в эффекте криминально-полицейских предпочтений у Филиппа образовалась большая комната, ставшая гостиной в шестьдесят с лишним квадратных метров с двумя окнами, смотрящими на тихую улицу с кленами и каштанами. Немногим меньше была и его спальня.
Как ни посмотри, наводить здесь чистоту, убирать приходится порядочно. Ведь кроме комнат имеются еще широкая прихожая и чуть ли не двенадцать квадратов кухонного пространства, не занятого оборудованием и мебелью. И на все должно хватать покорной кротости и некоторой гордости за личную хозяйственность, домовитость и рачительность.
На кухне Филипп без долгих раздумий всякую параферналию домовито и деловито расставил, развесил, разложил по своим единственно положенным местам. И после совсем не путался в том, где, что и как у него лежит из утвари, инструментария, поваренного и бакалейного сырья.
«Хозяин — не ленивый барин, но работник. Для дела ведь стараешься, магистр гастрономии Ирнеев! Рационально и сверхрационально».
Как ни скажи, ежедневно кухмистерские занятия также помогали Филиппу пребывать в мирском смирении. Ни дать ни взять — ручная работа в эксклюзивном исполнении.
Куда уж тут не возгордиться, не упиваться персональным мастерством, талантом да искусностью?
К тому же не велик грех, прямо скажем, в небольшой гастрономической гордыне. Наипаче, если тебя упоительно превозносят, с огромным аппетитом осыпают похвалами, комплиментами за восхитительные вкусности и мастерское умение потешить уважительное чревоугодие гостей.
Смиренные столовые труды мастера Филиппа, наконец ставшего полноправным кухарем-хозяином на собственном рабочем месте, не пропали даром, втуне или вотще. «По плодам узнаете их!»
В первую очередь его кулинарный корм пошел в любимую подружку Настю. Вышло плодотворно, весьма питательно, основательно. Ввиду чего она начала всерьез опасаться за свою талию и того, что старая дева тетя Агнесса вдруг заподозрит ее в подростковой беременности.
ebooksa