Копье. Гробница

— Идем, ты пока еще нужен мне. — Он вытолкнул его вперед и повернулся к солдату, который начал было подниматься. Колено Стедмена мгновенно рванулось вперед и врезалось в голову человека в зеленой форме, в результате чего солдат был буквально вдавлен в стену, а потом медленно опустился на пол. Детектив вытащил Кюнера в холл, направляясь к двери и понимая, что единственным спасением от пули в спину может быть лишь быстрота передвижений пока оба солдата еще не пришли в себя, поскольку затевать перестрелку с охраной, по своему давнему опыту, он считал отнюдь не беспроигрышным вариантом. Поэтому он быстро распахнул дверь и вытолкнул Кюнера в ночную темноту, стараясь держать его все время впереди себя.

Тем временем Мак-Гау все же добрался до своего оружия и, действуя почти автоматически, немедленно направил его в спину удалившегося детектива, но бросив взгляд на своего напарника, остановился. Лицо Блейра было бледным, губы плотно сжаты, но он тут же с необъяснимой поспешностью покачал головой в знак отрицания. Мак-Гау положил оружие и с недоумением смотрел, как выходная дверь захлопнулась за беглецом.

Стедмен был слегка успокоен тем, что не встретил никакой охраны на стоянке, где по-прежнему находилась его машина. Он распахнул противоположную от водительского места дверь и почти швырнул Кюнера на переднее сиденье, а затем, обойдя автомобиль спереди, уселся за руль.

На все попытки Кюнера выбраться наружу, он вновь повторил ему прежние слова:

— Я уже не один раз говорил тебе, Кюнер, ты мне нужен. Ты должен будешь вывести меня за ворота.

Детектив запустил двигатель, ожидая, что с минуту на минуту откроется дверь, двое солдат выбегут на площадку перед домом и откроют стрельбу из автоматов. Но ему, как это ни странно, повезло. Должно быть они все еще приходили в себя. Тем временем машина развернулась на гравийной дорожке и направилась в сторону ворот. Стедмен включил дальний свет, чтобы ослепить, насколько это было возможно собак и сторожа, который вот-вот может быть предупрежден звонком по телефону, если только оставшиеся в доме солдаты будут в состоянии это сделать, и если они уже не сделали этого.

Как только машина выехала на прямую часть дороги, непосредственно ведущую к воротам, Стедмен увидел, что охранник и его собаки уже находятся там. Детектив остановил автомобиль в десяти ярдах от ворот, а сторож поднял руку, показывая водителю, чтобы тот выключил фары.

— Кто там в машине? Включите этот чертов свет, чтобы я мог вас разглядеть!

— Скажи ему, чтобы он выпустил нас отсюда, Кюнер, — тихо проговорил Стедмен.

Кюнер покачал головой, а его искалеченная рука прижалась к груди. По его лицу текли слезы.

— Убирайся к черту, — выговорил он, с трудом превозмогал удушье.

Тем временем охранник начал приближаться к автомобилю. Его рука находилась под курткой военного образца, отыскивая там пистолет, обычно скрытый гот глаз посетителей этого дома. Собаки были настороже и напряженно следили за происходящим. Для большей безопасности сторож спустил их с поводка.

Теперь нельзя было терять ни одной их тех драгоценных секунд, которые оставались в виде шанса на возможное освобождение, и поэтому Стедмен старался действовать как можно быстрее. Он наклонился в сторону своего пассажира и, щелкнув дверным замком, распахнул дверь и вышвырнул Кюнера на покрытую гравием дорогу.

Кюнер свалился на спину, закричал и попытался подняться. Но этого уже было больше чем достаточно, чтобы овчарки бросились со всех ног к поднимающемуся с земли человеку. Они окружали его и скалили зубы, готовые броситься и разорвать свою жертву, чувствуя, что она была перепугана и могла стать легкой добычей.

Обескураженный охранник заспешил вперед, его оружие было направлено на эту свалку, где собаки явно диктовали свои условия. Фары были по-прежнему включены, мешая ему как следует разглядеть все происходящее. Стедмен нажал на газ, и автомобиль подался вперед, сбивая охранника с ног и отбрасывая в сторону от проезжей части. Быстро нажав на тормоза, Стедмен решил не терять ни минуты и выскочил тут же из машины, выбил пистолет из расслабленной руки охранника и, главное, отыскал висевший у того на поясе ключ от ворот. Ключ был большой, висел на прочной цепочке, И Стедмен потратил значительное время, прежде чем снял его. Он слышал крик Кюнера, лай и рычанье собак, доносившиеся из-за машины. Охранник, чьи ноги были парализованы после тяжелого удара, поднялся на локтях и пытался дотянуться до лежащего на земле пистолета. Стедмен ударил его по голове, отбрасывая ее назад с такой силой, что человек потерял сознание.

Наконец, с ключом в руках, он бросился к воротам, глядя через плечо в сторону собак, открыл замок и раздвинул створки. Когда он вернулся к автомобилю, прикрывая руками глаза от света, то подумал о том, что он не должен оставлять Кюнера на милость немецких овчарок. Он вышел из потоков света, поднял с земли пистолет, и посмотрел туда, где был Кюнер. Неожиданно крики, раздававшиеся оттуда, прекратились, и он увидел, что обе овчарки, оторвавшись от неподвижно лежавшего тела, повернули головы в его сторону, а одна из них начала медленно двигаться к нему. Вторая, с окровавленным ртом и вздыбленной на загривке шерстью, глухо рычала. И тогда он выстрелил. По два раза в каждую.

Взглянув на безжизненное тело Кюнера, он подошел к автомобилю и забрался внутрь, а еще через несколько секунд уже выезжал на главную дорогу.

Но почти перед самым поворотом ему неожиданно пришлось нажать на тормоза, из лесного массива на дорогу выскочили две темные фигуры, и, чтобы привлечь его внимание, подняли руки вверх.

— Секстон! Стив! Какого черта вы делаете здесь?! — Стедмен опустил стекло и с удивлением разглядывал почти весь штат своего агентства, выстроившийся перед ним на ночной дороге.

Секстон указал пальцем на своего напарника.