Охранники один за другим вбежали в дом.
Густых ждал, по временам озирая переулок. Начинало смеркаться. Мимо прошёл одинокий прохожий. Потом — молодая мамаша с саночками, на которых полусидел закутанный до самых бровей ребёнок. Где-то хрипло закаркали вороны.
Прошло минуты три. Водитель "Хонды" заёрзал, забеспокоился. Подождал ещё минуту, переговорил с кем-то по рации и вышел из машины.
— Пойду, проверю, — сказал он Густых. — А вы, уж пожалуйста, сядьте в машину. И пистолетик, уж пожалуйста, приготовьте.
— Вежливый, — это правильно, — сказал Густых, глядя прямо перед собой.
Водитель снял с плеча автомат и скрылся в доме.
Снова повисла тишина. Из дома не раздавалось ни звука.
Каркали вороны. Машина патрульно-постовой службы в дальнем конце переулка помигала фарами.
Густых подождал ещё немного, потом медленно и шумно вздохнул. Поглядел на своего шофёра.
— Разворачивайся прямо здесь. Едем на Бактин.
— На кладбище? — уточнил тот безо всякого удивления.
— Ну да.
Шофёр на секунду замешкался. Кивнул на дом Коростылёва.
— А как же эти?..
— Не маленькие. Догонят. Они прыткие. Других туда и не берут… Да и…
Он не стал договаривать.
"Волга" трижды подалась вперёд-назад, точно вписываясь в габариты узкого переулка. Объехала "Хонду" по обочине, цепляя рябиновые кусты, и выехала на автобусное кольцо, а оттуда — на Ижевскую. И понеслась, набирая скорость.
* * *
У въезда на кладбище ярко горели фонари. Автостоянка была забита разнообразными "иномарками".