Собачий род

— Да, — шепнул он. — Или… Вернее, я его друг.

Глаза у Алёнки засветились, она даже засмеялась — тихо-тихо, как только могла.

— Я сразу это поняла, — шепнула она. — Я догадалась! Ты — тот самый, только как человек! Спасибо тебе за Тарзана!

И Бракин почувствовал на щеке короткий сухой поцелуй.

Алёнка тут же исчезла.

Бракин смущенно потёр рукой небритую щеку.

Так вот в чём дело. Она думает, что именно он, Бракин, принёс раненого Тарзана и оставил на крыльце…

Надо будет завтра всё выпытать у Рыжика. Кстати, она вела себя сегодня как-то странно… Или всё дело в нём самом?

Бракин забылся только перед рассветом, когда часы пробили восемь, а из детской комнаты донеслось швырканье и сопение Андрея, тоже оставленного здесь на ночь

Потом проснулась Алёнка, и Андрей громко сказал:

— Ну всё. Теперь меня папка точно убьёт. Надо было вчера домой бежать.

— Не бойся, вот теперь-то и не убьёт, — ответила Алёнка и почему-то засмеялась.

Бракин дождался, пока встанет бабка, загремит кастрюлями, затопит печь. Поднялся, умылся, от завтрака отказался.

Сказал Андрею:

— Значит, папка у тебя сильно сердитый?

Андрей недоверчиво взглянул на Бракина, кивнул.

— Ну. Особенно, когда выпьет.

— А сейчас он дома?

— Он теперь почти всегда дома…

— И почти всегда пьяный? — уточнил Бракин.