— Отобрали? — невольно посочувствовала я.
— В последний момент, прямо из зубов вытащили, — согласился он. — Иначе мог бы случиться конфуз.
— Вот почему её отцу такие преференции дали! — оживился Тимофеев. — Ой, простите, Ваше Императорское Высочество.
— Прощаю, — вальяжно ответил он. — Но да, именно поэтому. Мне иногда кажется, что мы имели бы куда меньше проблем, если бы я её тогда съел.
— Мне кажется, Ваше Императорское Высочество, что деятельность Свиньина-Морского следует просто тщательно проверить, после чего поводов для отставки найдётся множество, — заметила я. — За прошедшие годы ваша семья наверняка уже искупила ущерб, причинённый Полине Аркадьевне.
— Возможно, возможно, — протянул он. — Но, Елизавета Дмитриевна, я пришёл сюда не за тем, чтобы говорить о Свиньиных-Морских.
Полог он поставил быстро, выказывая значительный опыт, но такой дырявый, что его пробил бы самый слабый маг. Впрочем, маг, пробивающий пологи цесаревича в присутствии его охраны, должен был страдать слабоумием или суицидальными наклонностями. Таких здесь не оказалось, поэтому дальнейший наш разговор никто не подслушал.
— К сожалению, я не смог выполнить вашу просьбу касательно поручика Хомякова, — с грустью сказал он. — Вы сами, наверное, уже поняли почему.
— Потому что ваша сестра, Ваше Императорское Высочество, его подставила, если говорить прямо.
— Зачем же так грубо, Елизавета Дмитриевна? — поморщился он. — Ольга никого не подставляла, если использовать ваше выражение. Есть свидетели происшествия, и не один.
— У меня тоже есть свидетели, Ваше Императорское Высочество, что в это время Николай находился со мной. И тоже не один свидетель.
— С вами? — неприятно удивился он. — И вы так спокойно говорите о столь неприличной ситуации?
— Со мной, — подтвердила я. — И повторю это на суде, если понадобится. Не вижу ничего неприличного в том, что поручик Хомяков мне помог в очень важном ритуале.
— Неужели, кроме него, вам было некого попросить?
— Некого. Мне нужен был оборотень, которому я доверяю. И где я могла такого взять?
— А я? — удивлённо сказал Львов. — Елизавета Дмитриевна, неужели вы мне не доверяете?
Удивление было столь естественным, что я удержала рвущийся ответ о том, что я мало кому доверяю и имею на то все основания. А уж доверять оборотню, которого видела единожды и который не выполнил ни одного обещания из тех, что дал, было бы верхом неблагоразумия с моей стороны.
— Не думаю, Ваше Императорское Высочество, что я осмелилась бы побеспокоить столь важную и занятую персону, — вывернулась я.
— Это вы зря, Елизавета Дмитриевна, я всегда готов прийти к вам на помощь.
— По вам сразу видно, что вы рыцарь, Ваше Императорское Высочество.