Последний Поезд с Платформы “Погибель”

— Так расскажи. Вместе… посмеемся.

Как мог, Тревор маскировал свою надежду на спасение, и тогда ему удалось обмануть глупого монстра.

Говорят, единственный способ — это выпить ихор того, кто обратил тебя. Выпить полностью. Тогда ты, вроде как, вернешься в то состояние, из которого тебя обратили, и ты состаришься. Черт, некоторые из них превратились бы в пыль, если б такое случилось. Так что лучше не забивай себе этим голову. Все проходит, тоска тоже. Вот увидишь. Доверься нам и восстань, кэп. Как только обратишься… уже не захочешь становиться прежним.

Из этого дома Лоусон сбежал, предварительно отрубив Ниббету голову ножом мясника. Его преследовали приспешники Ла-Руж, но он спрыгнул в реку с моста и сумел уйти от них. С этого началась его история. Как эта самая история закончится, он боялся даже подумать. Если Ла-Руж и ее Темное Общество не сумеют обратить его в свою веру, заставить превратиться в настоящего монстра, пьющего кровь мужчин, женщин и детей, им придется уничтожить его. Разорвать его на куски, а то, что останется от бунтаря и повстанца Тревора Лоусона, сжечь на утреннем солнце. Он был тем самым “если”, которое вампиры Темного Общества не могли себе позволить — слишком опасен он был для их судьбы.

Они были где-то рядом, наблюдали за ним. Оценивали его силы и обостренность чувств. Возможно, выжидали момент, когда он перестанет быть таким осторожным.

Как же добраться до Ла-Руж и избежать цепких лап ее цепных псов?

Тревор выдул облако дыма вверх, лицо его было мрачным, глаза холодными.

— Ты в порядке? — спросила Энн, вырывая его из раздумий.

Нет.

— Да.

Он вновь вернулся в реальность и принялся наблюдать за тем, как Синица выполняет задание, чтобы заработать свои серебряные монеты. Она подошла к группе людей, стоящих около волчка для “Положи и Возьми” и опустила руку на правое плечо высокого тощего черноволосого мужчины с проседью на висках. Он носил черный костюм и держал лицо гладко выбритым, демонстрируя точеный профиль, который имел бы большой успех у дам Нового Орлеана. Он отвлекся от игры, одарил Синицу тонкой улыбкой… а затем его правая рука ухватила девушку за подбородок с явным насильственным намерением, после чего игрок подался вперед и поцеловал девушку в губы — яростно и жестко. И, когда отстранился, Лоусон понял, что Синица совершила ошибку. Ее взгляд устремился к бару, где ее ждали Тревор и Энн. В глазах мелькнул страх, и Лоусон прекрасно знал, что этот страх был заметен не ему одному.

Однако реакции не последовало. Мужчина просто освободил Синицу, предварительно сказав ей что-то, она кивнула и ушла, как раз навстречу другой девушке в розовом платье. Миновало несколько ударов сердца, а затем взгляд этого мужчины метнулся к бару, глаза сузились и остановились на незнакомцах, которых он никогда прежде не видел здесь.

Лоусон к этому времени уже не смотрел на второго указанного Синицей члена банды, однако он почувствовал, как тот смотрит на него. В зале нарастало ощущение опасности. Да, этот человек не был вампиром, но он был рожден, чтобы уметь выживать. Когда Лоусон перевел на него взгляд, человек у стола с волчком, посмотрел на Синицу, пока та пробиралась к столу для рулетки.

Сделав еще один глоток виски и запив его глотком крови из бутылки, Тревор обратился к Энн:

— Нас раскрыли.

К ее чести, Синица все еще старалась отработать свои деньги. Подойдя к рулетке, она коснулась плеча грузного парня с темно-коричневой бородой, на котором была черная шапка и коричневая кожаная куртка с флисовым воротником. Этот человек, как и первый, был увлечен игрой и не обратил на девушку внимания. Лоусон быстро окинул взглядом игроков в рулетку, и пока крутилось колесо, превратившись в смесь красных, черных и белых всполохов, мужчина, что схватил Синицу за подбородок, закурил сигару и стал наблюдать за девушкой, словно кот, желающий поймать свою мышь.

Синица подошла к другому мужчине за рулеткой. Он стоял спиной к Лоусону и Энн, поэтому было видно лишь то, что у него темные кудрявые волосы, а одет он в полночно-синее пальто. Девушка коснулась его плеча, он посмотрел на нее, демонстрируя заросшее бородой лицо, Синица наклонилась к нему и заговорила.

Лоусон разглядел, как губы девушки произносят последнее слово.

Омаха.

— Приготовься, — тихо сказал Тревор.