«Ничего не буду подписывать, пусть хоть бьют», — твердо решил Илья, выходя из камеры.
— Ну что, гадина! Вспомнил?! — встретил его грозный Николай Степанович.
— Да нет, не могу я ничего вспомнить, — мгновенно слабея от излучаемой ненависти, проговорил Илья негромко.
— Еще и не помнишь ни черта. Скотина! Ну я тебе напомню. Подонок гнусный. — Его полное лицо вздрагивало от чрезмерной ненависти. Следователь достал из стола лист бумаги. — Я тебе напомню. Я за тебя, подонка, здесь все напишу. И только, сволочь, мне не подпиши, — сквозь зубы цедил он. — Я из тебя отбивную сделаю.
Он качал писать, читая вслух то, что записывал. После перечисления анкетных данных он продолжат:
— Я подстерег заранее уже не первую выбранную мной жертву с целью изнасилования. После этого я намеревался убить жертву с особой жестокостью и, расчленив на куски, бросить в канализационный люк. Для этого заранее я приготовил топор и два острых ножа. С детства меня привлекали сексуальные извращения и убийства…
Илья продолжал слушать дальше чертовщину, которую писал про него следователь, и ему иногда казалось, что он во сне, настолько невероятным было положение. Это была явная чушь, но он не прерывал Николая Степановича, опасаясь его гнева.
Далее в тех же ужасающих словах описывалось, как Илья совершал противоправное и античеловеческое действие. В конце следователь писал:
— …В своих злодеяниях я нисколько не раскаиваюсь. Буду продолжать насиловать и убивать, пока жив. Число, подпись. На, подписывай.
Николай Степанович бросил перед Ильей исписанный лист и ручку.
— Да вы что?! Не буду я подписывать, — сказал твердо Илья. — Тут все неправда.
Пусть хоть убивает, но такую бумагу он не подпишет никогда в жизни.
— Ах ты, тварь! Неправда?! — застучал он ногами в пол. — Так я неправду говорю!! Да я тебя!!.. — С крика он вдруг перешел на шепот сквозь зубы. — Да я тебя!.. Задушу, гада. Я людей не бью, но такого подонка, как ты, изувечу — изменю принципам, потому что ты не человек. Ты мразь! И если ты мне это признание не подпишешь, то я тебя, гада!.. — Он потряс кулаками в воздухе, голос его окреп. — Подписывай, гад!! Подонок!!
Он визжал, брызгал слюной и топал ногами. Илья был в предобморочном состоянии.
Сзади него скрипнула дверь, но он даже не обернулся.
— Николай Степанович…
— Что надо? Я работаю — не видите, — немного смягчив тон, бросил он кому-то.
Илья оглянулся, в дверях стоял Миша Плюхин. Господи, как он счастлив был увидеть его доброжелательное лицо.
— Нет уж, вы прервите работу, Николай Степанович. Этого подследственного я уже взял. Это мое дело.
— Как же, как же! — ехидно проговорил Николай Степанович. — У тебя такие дела до суда не доходят. Этот подонок мой! И точка!
ebooksa