Империя мертвецов

Всеобщее воскресение.

Плоть объяла скелет из светящихся волокон и набухла. Сквозь тело проглядывали клавиши органа. Под нашими полными немого изумления взглядами появилась женщина. Объятая светом, будто шелковой вуалью, она ступила на мраморный пол, и по нему пошла рябь. Чудовище одними губами произнес ее имя, а она позвала его. Мы не знали этих слов. Ведь ей не дали имени. Ее уничтожили раньше. Она сошла с ума, едва ее создали.

Женщина молча вложила руки в протянутые ладони Чудовища. Он обхватил их размытые контуры, их пальцы переплелись. Они не могли соприкоснуться, но все же застыли в том положении, как будто держали друг друга.

– Как долго, – только и сказал То Самое женщине.

Вдали ударил колокол. Я поднял глаза к окну и увидел там ворона.

Между супругами рассыпались бесчисленные зерна, окаймленные черным светом.

Зал наводнили лики мертвых.

Огоньки в воздухе разом лопнули и превратились в синеватые человеческие силуэты, заполняя собой всю часовню.

Я рассеянно глядел, как налетевшие покойники окружили Чудовище и его невесту, и вдруг мое зрение повернулось на девяносто градусов вправо, из пространства стремительно пропали все краски. Ногами я все еще чувствовал, что стою на земле, но она сама перевернулась… Нет, не может такого быть. Наверняка это проделки полукружных каналов у меня в голове.

Воспоминания Тауэра взвыли в лад с бешеным звоном колокола. Многие века здесь копились призраки, и теперь прямо на моих глазах собирались осколки прошлого. Мертвые души, теснясь друг на друге, упали на колени. С их уст срывались молитвы и проклятья. Судя по воплям из окна, этот феномен распространился за пределы Белой башни.

Я все пытался встать, но раз за разом неуклюже падал наземь. Все кружилось, и я различил, как чуть поодаль корчатся Батлер и Барнаби. Ван Хельсинг неустанно чертил перед собой некий символ, и ему удалось удержаться на ногах.

Кровавые, обезглавленные, оборванные и закованные в цепи, мертвые поднимали головы, потупляли взор, ходили, бегали, плакали, смеялись, их прозрачные тела накладывались и проходили сквозь друг друга. Один призрак вскинул топор – и полетела голова, воздух сотряс беззвучный вопль. Каждый раз, стоило мне хоть на миг закрыть глаза, как перед взором на Лондон современный накладывалось видение иной эпохи.

– Галлюцинация. Если не смотреть, то их нет, – донесся до меня голос Ван Хельсинга откуда-то из недр черно-белого мира, но стоило мне зажмуриться, как я стал ощущать странные сущности вокруг отчетливее. Мою кожу объяло холодом. По нутру словно кто-то прошелся ледяными ногами.

– Нет, Ван Хельсинг, это реальность. Какой смысл в расчетах Аналитической Машины, если они останутся внутри нее? Я жду благодарности. Ты лицезришь таинство воскресения. Прочтенную и воплощенную в людском обличье память бактерий.

Я слышал голос Того Самого, но видел вместе с тем, как все больше лампочек на цилиндрах начинает мигать.

– Барнаби, Батлер, сломайте! – крикнул я, пытаясь во вращающемся мире указать на один из цилиндров. Мои спутники, кажется, кивнули, но не думаю, что они хорошо понимали, где они и куда им идти.

– Проект Федорова осуществим. Вы сами видите, – раздавался голос Чудовища в часовне и в моей голове. – Но он думает о его успехе только в том виде, как он его сам понимает. Он, конечно, человек верующий, я все понимаю, но должны же быть какие-то рамки. Воскрешать надо не только людей. Положим, мы хотим оживить всех, кто когда-либо существовал. Допустим. Но разве в мире порой случайно не воплощается то, чего на самом деле не было? Возьмем, к примеру, историю. Впрочем, назовем ее легендами. Это сила, которая вдыхает жизнь в простую материю, воплощенная информация. Но все зависит от того, кто дает ей жизнь. Вместе с человеком возрождаются бактерии. Взгляните же.

Я против воли повернулся на звук. У ног окруженной призраками возрожденной невесты и Чудовища появились черные линии. Какая-то невидимая рука подняла и согнула часть из них, затем уронила на пол. По ним пробежали вспышки. Вытянулись ветки, отрезки извивались. Я осознал, что они движутся по собственной воле. Это был сгусток информации, порожденный совместными усилиями «Чарльза Бэббиджа», «Ивана» и «Поля Баньяна».

– Вот мир, каким его видят… бактерии сознания.

Часовню стремительно заполняли бесчисленные черные линии, они разворачивали время в ускоренном темпе, как в каком-то кошмаре. Линии, дробясь на множество мелких прямых углов, пожирали наслоившиеся друг на друга пласты времени, и пространство заполнилось ячейками сети. У призраков, застывших в молитвенной позе, истлела плоть, вздыбились и опали волосы, от них остались одни скелеты. Они обрушивались оземь и уходили в прах. Сколько перед нами пронеслось смертей! По полу, стенам, потолку потянулись перпендикулярные прутья решеток, которые разделили не только время, но и пространство. Я лежал, прижимаясь щекой к камням пола, и прямо перед моими глазами поползли неуклюжей вереницей какие-то твари, похожие на жуков с семью конечностями. Я внезапно осознал, что зал буквально кишит этими странными созданиями.