— Спроси его, что ему нужно, — приказал Гантт. Майкл снова сделал попытку на двух берберских наречиях, но не получил никакого ответа. — Да что с ним такое? Он не может говорить?
— Ты не можешь говорить? — спросил Майкл, выбирая более общее тамазигхское наречие.
Мальчик поначалу даже не шевелился. А затем вдруг поднял правую руку и раздвинул куфию на месте рта. Майкл повторил свой вопрос — ему было тяжело говорить, поэтому на этот раз акцент получился еще грубее, чем в предыдущий. Но ему показалось, что на этот раз мальчик его понял. Преодолевая боль, Майкл поднялся и шагнул к ребенку, который тут же начал отступать.
— Не бойся. Опасности нет, — заверил Майкл. — Дай мне посмотреть.
Мальчик остановился и неуверенно снял куфию. Ему было около десяти лет. Милый ребенок с вьющимися черными волосами и кожей оливкового оттенка, однако в темных запавших глазах отражался опыт, которым не должен обладать ни один ребенок его возраста. Они были настолько полны страданий, боли и печали, что выглядели пугающими. Мальчик открыл рот.
— Ему вырезали язык. Похоже, довольно давно, — объяснил Майкл Гантту. Затем обратился к мальчику. — Это сделали твои соплеменники?
Мальчик покачал головой и указал пальцем в сторону кроваво-зеленого шарфа, лежавшего на песке в двухстах метрах.
— Даласиффы? — понимающе спросил Майкл. Мальчик кивнул и закрыл рот, снова обернув куфию вокруг лица, оставив прорезь для своих умудренных опытом затравленных глаз, которыми он смотрел на мир.
— Как думаешь, что с ним случилось? — спросил Гантт, становясь позади Майкла.
— Война между местными поселенцами, я полагаю. Наверное, даласиффы совершили набег на его деревню. И, возможно, они решили оставить его в живых, вырвав язык, в качестве предупреждения. Можно предположить, что он подружился с кем-то из солдат Содружества, и даласиффам это не понравилось, — Майкл потер грудную клетку и подумал, что под одеждой, должно быть, уже появились множественные синяки. Хорошей новостью было то, что обошлось без переломов. Мельком он взглянул на свою руку и не нашел признаков перевоплощения. Пока что.
— Черт побери! — воскликнул Гантт, и было неясно, высказывается он насчет судьбы мальчика или сетует на то, что у них, похоже, появился нежелательный спутник, от которого можно было ждать чего угодно.
Майкл заметил, что мальчик что-то делает левой рукой: сжимает ее и трясет из стороны в сторону. Послышался щелчок. Майкл жестом попросил его разжать ладонь, но мальчик упрямился в течение нескольких секунд. По его темным глазам ничего нельзя было понять.
И вдруг ладонь раскрылась.
На ней оказалась пара пожелтевших кубиков с красными точками. Мальчик почти сразу снова сжал руку и продолжил трясти ее.
— Похоже, это подарок от того же солдата, который дал ему фуражку, — вслух подумал Майкл, тут же обратившись к Гантту. — Дай ему немного воды.
— Эй, ты здесь не командуешь!
Майкл повернулся к нему лицом. Здоровый зеленый глаз глядел строго — настолько, что Гантта проняло от этой непоколебимой уверенности.
— Воды, — повторил он.
Летчик пробормотал проклятие, которое, судя по злости, могло сбить с неба B-17[11], однако флягу с ремня все же снял, открутил крышку и протянул мальчику питье.
— Пей, — подбодрил его Майкл.
ebooksa